Наемники Судьбы
Шрифт:
Меридит оглянулась и тоже вздохнула. Горные эльфы разочаровали ее совершенно. Кроме троллей-людоедов, ни один северный народ – ни робкие, скрытные оленеводы-цверги, ни воинственные кочевницы дисы, ни огромные турсы (те, что живут в ледяных домах у самой Границы Жизни), ни грозные люди фьордов, – никто не осмелится нарушить неписаный закон Севера, не откажет в зимнем приюте путнику, кем бы он ни был. Даже снежные оборотни-спригганы, переселенцы-захватчики с островов Замерзшего Архипелага, с распростертыми объятиями пришельца не встретят, но и на морозе не оставят. Тем более в пургу, приближение которой горный эльф
Учитывая прежний опыт общения с эльфами, девица предположила: уж не обычай ли такой у рода эльфийского – ставить на стражу своих владений самых вредных и невоспитанных субъектов? Но Хранители клана Далеан подтвердили: спригганам в их земли путь закрыт. Меридит затосковала. Как же! Ее любимый брат по оружию не сможет увидеть такую красоту! Она переживала до того момента, пока не почувствовала нечто загадочным образом связанное с ее левым глазом. Она повеселела – Хельги не останется обделенным впечатлениями – и принялась с чистой совестью любоваться местными достопримечательностями.
А таковым здесь было все. Поселок спрятался в кольце скал как в каменной чаше со стенками, слегка сходящимися кверху. И хотя над головой темнело тяжелое зимнее небо, а очертания вершин были размытыми из-за мелькания снежинок, внутри было тепло, как летом, и светло. Мягким светом мерцал сам воздух. От этого он казался чуть менее прозрачным, чем обычно, и возникало впечатление, будто находишься под водой, но не морской или речной, а кристально чистой родниковой.
Деревьев в поселке клана, как и во всей округе, не росло, если не считать редкие карликовые березки. Не коэлны, прямо скажем.
Мягкий, голубоватых тонов ковер мха покрывал почву. Эльфы ступали по нему босыми ногами. Красивые крупные купы ягеля играли роль цветов – их аккуратно обходили, чтоб не помять. Цвели тут же и настоящие цветы, по-северному маленькие и блеклые, но среди зимы они казались истинным чудом. Жаль, рядом нет Хельги, он сказал бы, как они называются на красивом, мертвом языке латен.
В центре поселка лежала небольшая площадь, засыпанная розовато-сиреневой слюдяной крошкой. Тропинки с таким же покрытием вели к самым большим и красивым домам. Остальные вырастали прямо среди мха. Вырастали в прямом смысле слова. Странные это были сооружения. При виде их Энка – а чем она хуже Хельги? – тоже придумала тему для диссертации: «Органико-флористическое направление в современной жилищной архитектуре народов Староземья». Дома горных эльфов выглядели как гигантские, полые внутри грибы с затейливо-извилистыми шляпками. Или это на самом деле все-таки были грибы? «Строчки, сморчки, рогатики и веселки» – возникло в голове у дисы. Строчки и сморчки она знала сама, а о рогатиках с веселками никогда не слышала. Не иначе Хельги через глаз засунул ей в голову свои мысли. «Никогда не знаешь, чего можно ожидать от этих демонов!» – подумала она с гордостью и удовольствием.
Из узкой расселины в скале вытекал серебристый ручей, пересекал всю котловину и скрывался в противоположной стене. Через него для красоты были переброшены резные сводчатые мостики из полупрозрачного камня халцедона – маленькие, будто игрушечные. На них, свесив хвостики, сидели ундинки-ручейницы. Для них мостики были огромными – перила выше головы. Время от времени ручейницы ныряли,
В открытых очагах возле домов резвились саламандры. Не те, которые земноводные, а крошечные духи огня. (И ведь тоже порождение Сил Стихий!) Энка присела и долго смотрела на них, она любила саламандр.
А Орвуд оглядывался по сторонам, но не эльфийские красоты его занимали. «Интересно, где они держат лыжи? – думал он. – Прямо в домах, что ли? Ни одного сарая нет!»
Пришельцев усадили на мох возле большого красивого дома-гриба. Аолен повел долгие переговоры с Хранителями. Столь долгие и витиеватые, что Меридит перестала вслушиваться.
В отличие от лесных – величественных, умудренных и старых, – горные Оэннон казались юными, светлыми и невинными. Их огромные, голубые, чуть раскосые глаза лучились любовью ко всем на свете, но Меридит не поддавалась очарованию, из головы не шел напарник, оставленный на морозе.
Результаты переговоров были неутешительными. О нет, они сообщили, что сожалеют, но не станут продавать лыжи. Они бы и рады, но нет лишних. Нет, им не нужно золото, фи, тем более человечьей чеканки. О нет, творения эльфийских мастеров не для грубого внешнего мира. О да, их лыжи – тоже произведение искусства. Нет, у них нет лыж попроще, все их лыжи – совершенство. Нет, сейчас опасные времена, нельзя доверять никому («Поймите нас правильно!»), поэтому они не могут дать лыжи даже на время. Даже под залог. О нет, невозможно. Никак не возможно. Очень, очень жаль.
– Да тьфу, демон вас побери! – взорвалась потерявшая терпение Энка. – Зануды!
Шокированные Оэннон попятились от грубой девицы, но та решительно продолжала:
– Мы ради кого, собственно, стараемся, Мир спасаем? Ради одних себя, что ли? Жизни, можно сказать, не жалеем, а вам паршивых лыж жалко! На кой демон вам лыжи, если ничего скоро не станет? Или вот плюнем сейчас, повернем назад – тогда что?! Думаете, некромант лыжные состязания с призовым фондом устроит и вас пригласит? Да он от вас мокрого места не оставит, даже если вы ему все свои лыжи презентуете! Первыми под нож пойдете! Знаете, сколько ваших в одном Уэллендорфе полегло? Вороны летать не могли, так обожрались. Вода во рву красная текла, хоть колбасу вари! На что надеетесь?
Дико и жутко звучали ее кровавые слова посреди изысканной эльфийской идиллии. Трещал по швам уютный мирок. Ильза вздрогнула, представив, как топчут мягкий мох кованные железом сапоги, чадят едким дымом живые дома, нежные эльфийские тела свалены смрадными кучами среди увядших цветов, солдаты с клеймеными, лбами, грязно бранясь, мочатся в серебряный ручей с халцедоновых мостиков…
Вздрогнули Оэннон, будто прочитав ее мысли.
– Так вы избавители? – прошептал главный. – Избранники Сил Судьбы?
– Нет, погулять сюда пришли! – не могла успокоиться сильфида. – На лыжах покататься! Ясно, избавители! Какого еще идиота занесет средь зимы в вашу демонову дыру?!
Мягкие лица горных эльфов исказились – вот-вот расплачутся. Они были слишком ранимы и чувствительны к резким манерам чужаков. Тем кланам, что селились на южном склоне Безрудных гор, поневоле приходилось общаться с другими народами, они приобретали некий эмоциональный иммунитет. Эльфы клана Далеан оказались совершенно беззащитными перед грубым словесным натиском.