Наемники Судьбы
Шрифт:
– Нечего издеваться над чужой бедой! – рявкнул тот, чувствуя себя при последнем издыхании.
Меридит удивленно моргнула: она давала совет без всякой задней мысли. И зря Рагнар ее не послушался. Злополучные штаны пришлось при помощи палок закатать и упаковать в узел до лучших времен, а именно – до встречи с водоемом. А сам рыцарь шел, обернувшись плащом на манер длинной юбки. На его беззащитные волосатые ноги то и дело посягали жирные пестрые пиявки, угнездившиеся в плесени. Зато недомогание прошло так же внезапно, как и началось. Но силы рыцаря
– Вот! – комментировала сильфида. – Верно говорят: пить – здоровью вредить.
– Уж ты бы молчала! – Меридит никак не желала забыть историю с вампирами.
В довершение Хельги, дотоле счастливо избегавший магических бед, разбил лоб о дерево. Задремал на ходу и вписался точно в ствол. Да так, что мало не показалось. Окружающие прямо не знали, смеяться или плакать. Сомнения разрешил сам пострадавший: он сидел в плесени, размазывал кровь по физиономии и веселился от души.
– Теперь ты полноправный член нашего общества инвалидов, – похлопала его по плечу Энка.
Аолен попытался залечить ссадину, благо она была простая, не магическая, но смог лишь остановить кровь – и выдохся.
– Ладно, – махнул рукой Хельги, – сама зарастет, не мучайся. Тебе от лечения вреда больше, чем мне от болячки.
И из последних сил они поползли дальше, сквозь древесно-магический заслон.
… – Так что тебе известно про Оберона? Не мог он нам наврать? Не похоже, чтобы демонов лес приближался к концу!
Аолен пожал плечами:
– Оберон – один из самых могущественных магов нашего народа. Если не самый могущественный. Ожидали, что он объединит кланы и станет королем всех эльфов. Но вдруг он вместе со своим кланом покинул Староземье, и больше о нем никто не слышал. Это случилось около двухсот лет тому назад.
Энка вытаращила глаза:
– Как же ты его узнал? Тебе самому сколько лет?
– Мне двадцать восемь. А узнал я его по рассказам. Такую характерную внешность трудно не узнать.
– Да ну! – не согласилась сильфида. – Мало ли на свете горбатых эльфов!
– Мало! – отрезал Аолен. – Один Оберон.
– А ему сколько лет? – продолжала любопытствовать девица.
Эльф надолго задумался, считая в уме.
– Трудно сказать. Во времена детства моего деда Оберон уже был Великим магом. Если учесть, что деду сейчас триста сорок пять, а на достижение магических высот уходит лет двести – триста… в общем, много.
Энка только присвистнула.
– Все это конечно, очень познавательно, – проворчала Меридит, – но меня сейчас заботит лишь одно: наврал он нам о расстоянии до конца леса или нет.
– А зачем это ему?
– Из вредности. Чтобы нас погубить.
– Магу такого уровня достаточно пальцем пошевелить, чтобы нас погубить. Он не станет опускаться до вранья.
Но Меридит не успокаивалась:
– За столько лет магические силы можно и поистратить! Где было его могущество, когда Хельги спасал его с сыном от фьордингов? Кстати, совершенно напрасно! Мэрдок такая
Рагнар горько вздохнул. Хельги еще горше:
– Не напоминай мне об этом!
– Если заводить детей в таком возрасте, трудно ожидать, что из них выйдет толк, – решила сильфида.
– Почему? Пятьсот – шестьсот лет – возраст вполне цветущий. Эльфы живут подолгу.
– Сильфы тоже. И дисы, и спригганы, и гномы. Не воображай. Но у нас, например, не принято заводить детей после двухсот лет.
– Этнические предрассудки! – заявил эльф.
– Народная мудрость, – ответила Энка.
– Не представляю, – прохрипел гном, – откуда вы берете силы на пустую болтовню? Спать пора! Темно уже.
Ночь была холодной. Осень неприметно вступала в свои права.
Хельги по привычке прилез к Меридит под бок, она повернулась, обняла его, уткнулась носом в спину, и в таком виде их обнаружил Рагнар, проснувшийся спозаранку от холода.
Все утро рыцарь ходил чернее тучи, сопел носом, ревниво косился на Хельги, а к полудню не выдержал, отозвал в сторонку сильфиду.
– Скажи! – мрачно потребовал он. – Они часто спят вместе?
– Кто? – не поняла девица.
– Меридит и Хельги!
– Всегда, когда холодно, – не задумываясь, простодушно ответила Энка.
Рагнар тоскливо хрюкнул и продолжил допрос:
– Скажи. Только честно. Они… любят друг друга?
– О! Еще как! – радостно кивнула сильфида. – Знаешь, у меня в Сильфхейме есть бабка. Она года три назад завела кота.
– И что? – Такой поворот беседы сбил рыцаря с толку.
– Они с котом друг друга так любят! Уж так любят! Без конца целуются, обнимаются, ходят друг за другом хвостом, спят рядышком – ну точь-в-точь Хельги и Меридит!
Рагнар мало что понял, но на сердце у него отлегло. А может, от душевных мук его отвлекли муки физические?
Полил дождь.
Ледяные осенние струи заставили даже принца и Ильзу выйти из сомнамбулического состояния и прибавить шагу.
– Не понимаю, – впервые за последние дни подал голос Эдуард, – почему листва солнце не пропускает, а воду наоборот?!
Ученый наставник тут же растолковал:
– Потому что свет распространяется прямолинейно, а путь воды извилист – она просачивается куда угодно.
Но принцу от объяснений легче не стало.
Это было настоящее бедствие. Дождь лил не переставая. Сырая почва уже не впитывала небесную влагу. Путники брели по колено в воде, мокрые насквозь, продрогшие до мозга костей, совершенно упавшие духом. Орвуд тихо что-то бормотал себе под нос, и в его монологе явственно слышалось слово «ревматизм».
– Надо искать подходящее дерево, – сказала Меридит ближе к вечеру, – для ночлега.
Ильза представила себе такой «ночлег»: промозглый холод, мокрое, скользкое дерево, до которого и дотронуться противно лишний раз, кромешная тьма и полчища хищных магических тварей, от которых нет защиты – круг ведь не начертишь, сидя на ветке!