Наемный убийца
Шрифт:
– Он хочет вас видеть, – сказал Ворон. – Идемте вместе. – И добавил: – Я долго ждал этого, мечтал увидеть вас обоих. Кажется, все так хорошо вышло, что даже не верится. Вставайте. А ну вставайте, – яростно повторил он, глядя на ослабевшую, расплывшуюся фигуру на полу. – И запомните: если вы хоть раз пикнете, я так нашпигую вас свинцом, что из вас грузило можно будет сделать.
Мистер Дэвис шел впереди. Мисс Коннет спешила навстречу по коридору с листком бумаги в руке. Она сказала:
– Я записала все поезда, мистер Дэвис.
– Положите ко мне на стол, – произнес мистер Дэвис. Он стоял молча перед ней в этом ярко освещенном, фешенебельном плутократическом коридоре, словно хотел сказать последнее «прости» тысячам вещей – если бы только осмелился – богатству, комфорту, власти; задержавшись здесь («Да-да, положите это мне на стол, Мэй»), он, может быть, хотел напоследок выразить какую-то толику нежности, мысль о которой и в голову ему не приходила, когда он встречался со своими «миленькими девочками». Ворон стоял позади него очень близко, держа руку в кармане. Мистер Дэвис выглядел так плохо, что секретарша спросила:
– Вы хорошо ли себя чувствуете, мистер Дэвис?
– Очень хорошо, – ответил он. Словно открыватель новых земель, отправляющийся в далекую экспедицию, он испытывал необходимость оставить какие-то сведения о себе, прежде чем шагнуть за порог цивилизованного мира, сообщить последнему случайному свидетелю: «Меня следует искать на севере» или «на западе». Он сказал:
– Мы идем к сэру Маркусу, Мэй.
– Он хотел вас видеть незамедлительно, – ответила мисс Коннет. Зазвонил телефон. – Не удивлюсь, если это он звонит.
И она поспешила по коридору, в свою комнату, на слишком высоких каблуках, а мистер Дэвис снова ощутил безжалостную руку, сжимавшую его локоть и заставлявшую двигаться вперед, открыть двери лифта, войти в кабину. Они поднялись этажом выше, и, когда мистер Дэвис открыл двери, он снова громко рыгнул. Ему хотелось броситься на пол – пусть стреляет в спину. Длинный, сверкающий пластиком коридор, по которому надо было идти к кабинету сэра Маркуса, тянулся как гаревая дорожка в милю длиной для задыхающегося, терпящего поражение бегуна.
Сэр Маркус сидел в своем кресле на колесах, на коленях он держал поднос вроде того, что ставят в постель лежачим больным. С ним был его камердинер. Сэр Маркус сидел спиной к двери, но камердинер видел, как входил в кабинет мистер Дэвис в сопровождении студента-медика в противогазе, и был поражен тем, каким старым и изможденным выглядел «молодой помощник» сэра Маркуса.
– Это – Дэвис? – прошептал сэр Маркус. Он разломил сухое печенье и отпил глоток горячего молока. Он набирался сил: впереди был рабочий день.
– Да, сэр. – Камердинер с удивлением наблюдал, как мистер Дэвис неверными шагами пересекает выстланный гигиеническим каучуковым покрытием пол;
– Тогда убирайтесь, – прошептал сэр Маркус.
– Да, сэр.
Но человек в противогазе повернул ключ в замке; едва заметное выражение радостного, почти безнадежного ожидания прокралось на лицо камердинера, словно он думал: наконец-то что-нибудь, может быть, здесь произойдет, что-нибудь, кроме бесконечного хождения по устланным каучуком полам за креслом на колесах, одевания и раздевания старика, у которого уже не хватало сил самостоятельно содержать в чистоте свое тело, кроме набившего оскомину тасканья подносов с неизменным сухим печеньем, горячим молоком или горячей водой.
– Чего же вы ждете? – прошептал сэр Маркус.
– Отойдите к стене, – неожиданно приказал камердинеру Ворон.
Мистер Дэвис в отчаянии закричал:
– У него – пистолет. Делайте, что он говорит.
Но в этом не было необходимости: Ворон уже вытащил пистолет и угрожал всем троим: камердинеру у стены, мистеру Дэвису, дрожащему посреди комнаты, и сэру Маркусу, развернувшему свое кресло так, чтобы их видеть.
– Что вам нужно? – спросил сэр Маркус.
– Вы здесь хозяин?
Сэр Маркус сказал:
– Внизу – полиция. Вы не сможете выйти отсюда, если я не…
Зазвонил телефон. Он звонил и звонил, потом умолк.
Ворон спросил:
– У вас ведь шрам на подбородке, верно? Я не хочу ошибиться. У него в спальне висела ваша фотография. Вы были вместе в приюте. – И он злым взглядом обвел огромный, роскошный кабинет, сравнивая его с тем, что так хорошо помнил: растрескавшийся колокол, каменные плиты лестниц, деревянные скамьи и еще – маленькая квартирка с керосинкой и кипящим в кастрюльке яйцом. Этот человек пошел много дальше старого министра.
– Вы с ума сошли, – прошептал сэр Маркус. Он был слишком стар, чтобы пугаться; пистолет представлял для него ничуть не большую опасность, чем неверный шаг к креслу или обмылок в ванне. Казалось, единственное, что он сейчас испытывал, это легкое раздражение, стремление возобновить прерванную трапезу. Он наклонился к подносу, вытянул старческие сморщенные губы и громко отхлебнул горячее молоко из стакана.
От стены вдруг раздался голос камердинера.
– Есть у него шрам, точно – сказал он.
Но сэр Маркус не обратил на него внимания, отхлебывая молоко, роняя капли на бороду.
Пистолет обратился дулом в сторону мистера Дэвиса.
– Это все он? – спросил Ворон. – Если не хотите получить пулю в пузо, говорите. Он это?
– Да, да, – ответил мистер Дэвис в ужасе и продолжал с угодливой поспешностью: – Все он задумал. Его была идея. Мы тут с ног посбивались. Надо было делать деньги. Он на этом заработал полмиллиона, даже больше.
– Полмиллиона! – воскликнул Ворон, – А мне заплатил двести никуда не годных фунтов.