Наезд на актеров
Шрифт:
— Как вообще твой бизнес?
— О-о, долгий ответ.
Маэстро поощрительно проговорил:
— А я не тороплюсь.
— Прежде всего скажу так: большой поклон тебе, что в последнее время основную клиентуру даешь. Мы при бабках, и твои гости в шоколаде. Но есть маленькая заковыка…
— Да ты давай посмелее.
— Видишь ли, грузинские воры, мои земляки, немножко обижаются, особенно Нодар. Ведь это он наше с Сонькой дело ставил, вложил для его подъема бабки, оплатил первую аренду хаты, мебель и так далее. Сначала люди шли от него, мы на них нормально
— Правильно, правильно, — благодушно отвечал Маэстро, уже понимая, куда Вах клонит.
В последнее время Маэстро как бы монополизировал бордель, посылая туда своих людей в виде поощрения. Он сам оплачивал их развлечения, что было для Вахтанга и денежнее, и удобнее в сравнении с непредсказуемыми, случайными посетителями из грузинской братии.
— Ну и смотри сам: грузины недовольны, — начал робко объяснять Вахтанг. — Они базарят, что к ним здесь невнимательны. Они правду говорят. Бывает, что придет грузин, а у нас уже гудят твои люди. Я вынужден ему отказывать.
— Что ж ты предлагаешь? — осведомился Маэстро. — Тебе-то выгоднее со мной бизнес иметь, чем на залетных рассчитывать. И сколько тех грузинов на Москве? Погоду-то делает здесь моя братва и другие славяне.
Он знал, на что упирать. Легендарный вор-законник Япончик, ныне посаженный за решетку в Америке, объявил войну пиковым уголовникам — выходцам с Кавказа. Но бывший-то студент Вахтанг сам стал пиковым с помощью Нодара, Чере, посредничество Сони. Вах был должником Нодара во всех отношениях и пытался намекнуть собеседнику, что его павильон все же независим от Маэстро, что Вахтанг тут хозяин, а люди Нодара всегда должны быть почетными гостями.
— Ничего особенного я не предлагаю, — сказал Вахтанг. — Но теперь, если иногда буду тебе отказывать, имей, пожалуйста, в виду мое положение.
— Лады, — невозмутимо произнес Маэстро, — у каждого из нас свои напряги и навороты. Все понял. А чтобы ты не сомневался в моей к тебе дружбе, дам наколку по важной раскрутке.
Он помолчал и веско проговорил:
— Гриня Дух исчез: буквально через день после того, как у тебя оттягивался.
— Да?! Что случилось? — встревожился Вахтанг, понимая, что если с Духом нехорошее, ответственность ляжет и на него, под крылом которого тот догуливал последние свои деньки.
— Пока неизвестно. Может, ты чего подскажешь?
— Кацо! Что я могу подсказать?! Я Грине твои бабки отдал, девочек предоставил. Делал, что положено, и от Духа видел только хорошее.
Маэстро продолжал гнуть свое, то есть перекладывать с больной головы на здоровую:
— Бабки те были большие. Может, через них Гриню и зацепили. Ты о том кейсе кому говорил? Нодар знал?
Вах вспотел от напряжения.
— Ты что, кацо?! Я такое не могу себе позволить! При чем тут Нодар?! Ты же меня знаешь: никогда я никого не подводил.
— Ну-ну, — многозначительно произнес Маэстро. — Бригада Гринина вне себя. За своего бригадира напролом пойдут. Приступили
— А те деньги целы?
— Точно не знаю.
Вахтанг взвыл:
— Клянусь могилой мамы, я тут ни при чем!
Маэстро его додавливал:
— У тебя, конечно, сложная жизнь. Ты без грузинских воров не можешь обойтись.
— Зачем сразу так, кацо?! Я просто сказал, чтобы никто из посетителей не был в обиде. А так я только на тебя ориентируюсь. Только на тебя! Давай по-прежнему своих людей в любое время дня и ночи. Им всегда будет полная программа.
Маэстро усмехнулся про себя и завершил воспитание Вахтанга:
— Лады. Ты, я вижу, неглупый. Сейчас нам с тобой придется вместе откыркиваться. Я тебе Гриню посылал, а ты ему бабки передавал. Всякое о нас с тобой могут подумать люди, заинтересованные мазу держать за Духа. Будь здоров и почисть свое заведение. По твою душу теперь и деловые, и менты способны нагрянуть.
Маэстро отключил сотовик.
О том, что надо срочно чистить бордель, то есть убирать отсюда секс-невольниц, Вахтанга можно было и не предупреждать. Он сразу же взялся за снаряжение двоих узниц в путь-дорогу.
Вахтанг, хотя и влез в блатное сообщество, но не чувствовал там себя своим.
Считаясь боссом воровского борделя, он тут был марионеткой в руках Соньки. Поэтому и говорить не умел с паханами такого ранга, как Маэстро или Нодар.
Сергей Кострецов наконец решился позвонить вдове своего друга Кате, чтобы окончательно прояснить вопрос об их будущем, затронутый им на рыбалке.
— Здравствуй, Сережа, — как всегда, ласково ответила Катя в трубку на его приветствие и огорошила, словно предваряя все вопросы. — А я на родину возвращаюсь.
— Как?! — недоуменно спросил он. — Совсем уезжаешь из Москвы?!
— Да, Сережа. Спасибо вам с Сашей Хроминым за помощь деньгами, но не век же так жить.
Сергей воскликнул:
— Вот и жили б мы с тобой вместе! Все проблемы б ушли.
Катя помолчала и взволнованно проговорила:
— Сереж, я тебе на рыбалке дала понять, что не сойдутся наши дороги. И не потому это, что ты плохой или малооплачиваемый, как сейчас считается. Для меня деньги не главное… А не хочу я так же жить, как с моим Лешей, таким же отчаянным опером, как ты. Сколько я ночей ждала да оглядывалась. И чем кончилось?! Тем, чем и должно было, убили прямо около дома…
Возразить Сергею было нечего. Вслед за Бунчуком пытались и его расстрелять там же и так же. Он вздохнул. Подобно Леше, не мог он променять своего дела на женщину, на семью.
— Ну что вздыхаешь? — страдающим голосом произнесла Катя. — Думаешь, мне легко с Мишкой новую жизнь начинать?
— Ты домой на Урал едешь, там твоя родня, другие близкие. Дома и стены помогают.
— Ты меня прости, Сережа, — горько сказала Катя.
— Да что ты! Все хорошо. Позвони, если надо будет помочь с отъездом.