Наездники
Шрифт:
– Есть, да еще какие!
Женщина подтолкнула Верку к двери.
Детеныш семенил рядом. Из его груди тоже торчала сабля.
В коридор он выскочил первым и закричал:
– Все с дороги!
Все послушно кинулись в разные стороны.
Только мужчина с бородкой не побежал.
– Погодите! –
– Расправься с ним! – крикнула женщина детенышу.
Тот кинулся к мужчине.
Но дядька с бородкой и на этот раз не побежал. Он стал отбиваться от детеныша палкой и попал ему по голове.
Детеныш упал и задергался.
Дядька кинулся к женщине. Верка почувствовала, что матка сейчас вонзит в нее свою саблю, и рванулась – сабля полоснула по щеке.
Дядька с палкой накинулся на женщину, но вдруг замер, будто на стенку наткнулся.
В этот момент в коридоре появилась Елена со свертком.
Женщина отбросила Верку, на бегу наклонилась и подхватила лежавшего на полу детеныша.
Тот перебирал ножками и попискивал.
Женщина врезалась в Елену и выхватила у нее пластиковый пакет.
– Это он?
– Он... – Но Елена уже смотрела на Верку, которая сидела на полу и зажимала рукой разрезанную щеку. Между пальцев текла кровь.
В конце коридора наездников встретил человек в ватнике. Именно ему матка отдала на бегу личинку.
– Они сейчас полетят, – сказала Верка.
Но наездники не полетели.
Они повернули в боковой коридор, который, как потом узнала Верка, вел в подвалы.
И сгинули.
Ванечка начал твердить:
– Сейчас мы их перехватим. Сейчас, я уже вызвал ОМОН.
И вдруг Верка закричала на него:
– Оставьте
– Как можно? – возмутился Ванечка. – Они ведь только кажутся людьми. А внутри – это злобные насекомые. Их надо истреблять, иначе они сами нас истребят. – Он сверкал очками, потому что вертел головой, словно все время отрицал собственные слова. – Может быть, их уже миллионы. А отпустив этих, мы увеличим их число. И сегодня же они нападут на невинную жертву – на тебя, в конце концов!
– Надо не так, – сказала Верка. – Не убивать надо!
– А как же?
По коридору, громко топая, бежали омоновцы в вязаных шапках, в которых видны были только глаза.
– С ними надо говорить.
– Как говорить, как? – кричал Ванечка. – Мы же их естественная пища. Они другой не хотят.
– Пойдем, Верочка, – сказала Елена и повела ее обратно к своему кабинету, оставив Ванечку разбираться с омоновцами.
– Что делать, что делать? – спрашивала Верка.
– Я сама не знаю. И дурак будет тот, кто скажет, что знает ответ.
– А мама? – вспомнила Верка. – Как мама?
– Пойдем, я проведу тебя в реанимационное отделение, – сказала Елена. – Но предупреждаю – ни звука, ни лишнего движения. Тебя не видно.
– А меня и так никогда не видно, – ответила Верка и подумала: вот согласилась бы она на десять тысяч долларов, ничего бы не изменилось – они же своего зародыша все равно получили. А так бы построили для бабы Эллы новый дом...
Потом она подумала: «Сейчас быстренько посплю возле маминой койки, а с утра Катьку доить – и в больницу к бабе».
Но жизнь не будет прежней, потому что теперь вернулась мама.
И Верка теперь не одна.