Награда для генерала
Шрифт:
Вспыхнуло – и погасло, лицо снова стало непроницаемым, а голос не дрогнул, когда генерал едко ответил:
– Попробуй помолиться об этом своему бесполезному Тмару, ведь он всегда так внимателен и отзывчив. А еще можешь попробовать шептать, думаю, пользы будет примерно
Я лишь стиснула зубы и опустила глаза, испытав болезненный укол совести. Шелтер уел меня: ведь учение Тмара не предполагает оправданий желать кому-то смерти.
Да и не желала я ее Шелтеру. Даже понимая, что меня ждет с его возвращением, не могла желать ему погибнуть, потому что часть меня все еще оставалась на том залитом солнцем поле в его объятиях. Кожа все еще чувствовала тепло осторожных прикосновений.
Шелтер снова медлил. Стоял напротив меня, тяжело дышал и молчал. Я все ждала, что он скажет что-то еще, но он только так же молча повернулся и вышел из комнаты, даже дверью за собой не хлопнул. И не попрощался.
Я быстрым движением вытерла глаза, которые так некстати затуманили слезы, снова подняла голову – и взгляд сам собой нашел вазу с небольшим букетом. Тем самым, что Шелтер купил для меня во время поездки. Еще вчера я была готова отдаться ему, если бы только он вошел за мной в спальню и начал целовать, но он этого не сделал. Почему? Сомневался в том, что я дошла до нужного состояния?
И почему не забрал ожерелье, что подарил перед вечеринкой у своего соседа? То, что могло обеспечить меня в случае его смерти? Может быть, на самом деле оно ничего не стоит? Да нет, безделушка так не
Или я все-таки дура. Но совсем по другой причине.
От этой мысли меня буквально подбросило: я вскочила и выбежала из комнаты. Однако времени прошло порядочно, если Шелтер не задерживался, то догонять его не имело смысла. Я метнулась к окну в коридоре. Из него была видна площадка перед домом, которую мы всегда пересекали, чтобы спуститься к машине. Генерал как раз почти дошел до лестниц. Да, бежать за ним поздно, пока спущусь – он уже уедет.
Шелтер вдруг остановился. Я ударила по стеклу, но звук получился слишком глухой. Затаив дыхание и сверля взглядом спину генерала, я прижалась к стеклу ладонями.
– Обернись, – прошептала я. – Пожалуйста, обернись… Ну же…
Казалось, если он сейчас увидит меня, то все мгновенно встанет на свои места. Наши злые слова потеряют значение, он вернется в дом, а я все-таки побегу ему навстречу. Мы попросим друг у друга прощения, я обниму его, а он меня поцелует – и тогда все снова станет правильно. Нам ведь хватит всего двух минут, чтобы все исправить, если только он сейчас обернется и увидит меня.
Увы, генерал Оллин Шелтер не имел привычки оборачиваться.
Конец первой части