Награда для Иуды
Шрифт:
Мальгин подъехал к ресторану «Серебряный аист» в восемь тридцать, оставив машину на противоположной стороне улицы, остановился, стараясь понять, что тут происходит. С высокого крыльца ресторана вниз сбегали люди, в дверях, из которых валил дым, образовалась давка. Те, кто успел выскочить на улицу, садились на асфальт, терли глаза и носы кулаками, кашляли взахлеб.
Можно разглядеть, что внутреннее помещение продолжает наполняться густым дымом, но пламени не видно, значит, пожар в ресторане начался совсем недавно, не более пяти минут назад. Видимо, пожар возник на кухне, затем загорелся пластик подвесных
Никто не догадался распахнуть вторую створку двери. Женщины кричали истошными голосами, кашляли и снова принимались кричать. Мужчины выбирались из толпы со злыми чумазыми лицами, расталкивая плечами всех, то попадался на пути. Проезжавшие мимо машины притормаживали, кто-то из водителей, вооружившись сотовыми телефонами, набирали номера Центроспаса и пожарной охраны. Через минуту движение остановилось, на проезжей части, забитой автомобилями, и тротуарах с обеих сторон улицы собирались пострадавшие из ресторана и случайные зеваки. Мальгин поднял крышку багажника, нашел какую-то несвежую тряпку, пропахшую бензином, открутил колпачок бутылки с дистиллированной водой, щедро полил ткань жидкостью. Другой рукой схватил монтировку и перебежал улицу. Уворачиваясь от людей, выбегавших из «Аиста», взлетел на крыльцо. Дернул на себя вторую дверь, но она не поддалась, он попытался опустить запорное устройство, похожее на огромный гнутый шпингалет, но его заклинило.
– Осторожно, в сторону, – закричал Мальгин во все горло, но этого крика никто не услышал.
Охранники сдерживали натиск толпы. Голосили женщины, мужчины работали локтями, продираясь к выходу. Мальгин с силой врезал монтировкой по стеклу двери, стекло пошло трещинами. Он ударил ногой, сверху посыпались крупные осколки. Еще пару минут он возился с острыми стекляшками, застрявшими между резиновым уплотнителем и дверью. Порезал ладони, но не обратил внимания на этот пустяк. Какой-то грузный мужчина сбил его с ног, больно наступил каблуком на порезанные пальцы, не заметив этого, помчался дальше, как бешеный носорог. Мальгина еще дважды сбивали, но он находил силы подняться. Наконец проход сделался шире, людской поток хлынул через вторую дверь.
Бросив монтировку, Мальгин попытался пробиться внутрь помещения, но его оттеснили, отерли плечами. Новая попытка ни к чему не привела, удалось лишь кое-как, потеряв все пуговицы пиджака, протиснуться в предбанник. Тут же в горле запершило, а на глазах выступили слезы. Мальгин прижал к лицу влажную тряпку. Здоровый мужик из охраны, плохо соображавший, что происходит и где он находится, забившись в угол, стоял у стены, согнувшись и зажав ладонями глаза. Мальгин потряс его за плечо.
– Полуйчик в зале? – прокричал он.
– Я только что вызвал пожарных, – крикнул в ответ охранник, даже не понимая, с кем он разговаривает. – Уже вызвал. Они едут. Возможно, уже едут.
– Где хозяин? – еще громче прокричал Мальгин.
Вместо ответа охранник опустился на колени, плотнее прижал к лицу ладони. Мальгин сделал несколько шагов вперед и понял, что через арку металлоискателя ему не продраться. Люди, сдавливая друг друга, с усилием сохраняя равновесие, перли на улицу густым потоком. Трещали сломанные женские каблуки, кто-то матерился во всю глотку. Видимо, посетителей в «Аисте» в этот вечер было немало. Мальгин, вжавшись в стенку, шаг за шагом протиснулся к высокому столу, на котором посетители раскладывали, предъявляя охране, свои вещи. Стол с места не сдвинуть, он привинчен к полу и к стене, под ним не
Мальгин, одно рукой прижимая к лицу тряпку, подпрыгнул, забрался на столешницу, хотел уже сигануть в толпу, набившуюся в ресторанный холл. Но тут кто-то крепко ухватил его за правую щиколотку.
– Туда нельзя, – проорал охранник, обливаясь слезами. – Давай назад. Тебе говорят, дебил чертов.
Мальгин попытался выдернуть ногу, но ничего не вышло. Охранник, задыхаясь и кашляя, держал его обеими руками.
– Назад, сволочь, – орал он и кашлял. – Назад…
Мальгин сунул тряпку в карман, размахнувшись, подметкой левого ботинка ударил охранника в лицо. Тот мгновенно утонул где-то в людском месиве. Но продолжал подавать голос. Мальгин ласточкой спрыгнул со стола в самую гущу толпы, распластался на чьих-то плечах и головах, провалился вниз, под ноги людям, почувствовал, что пиджак на спине лопнул. Несколько раз он пытался встать на ноги, но граждане, напиравшие сзади, опрокидывали его на пол.
– Держи его, – кричал охранник. – Держи. Он мне всю морду разломал.
Но его никто не слушал. Мальгин на карачках добрался до стены, уперся лбом в перевернутое кресло и наконец смог подняться. Здесь в холе можно было развернуться. Публика уже покинула банкетный зал и казино и теперь штурмовала двери. Сквозь завесу густого дыма трудно разглядеть, что же происходит вокруг. Прижав тряпку к лицу, Мальгин медленно пошел в зал, выставив вперед правую руку. Он боялся на кого-то наткнуться, но путь оказался свободным.
Когда из вентиляционных решеток в зал повалил густой дым, Барбер отложил в сторону вилку. Достал из портфеля мокрое полотенце и очки для подводного плавания. Он действовал спокойно и неторопливо, потому что никто из окружающих не обращал внимания на одинокого посетителя за столиком у окна.
Какая– то дамочка, подскочив с места, пронзительно заорала:
– Пожар. Горим. Помогите…
Именно с этот истошного крика в зале началась паника. Люди повскакивали с мест, опрокидывали стулья, переворачивали столы и устремлялись к узкой застекленной двери, у которой дежурил седовласый метрдотель в бордовом пиджаке с золотыми пуговицами. Он уже зашелся кашлем и, пользуясь всеми преимуществами своей позиции, прошмыгнул в холл, позабыв распахнуть вторую створку двери. Барбер надел очки, левой ладонью прижал к носу и рту полотенце, поднялся на ноги.
Обстановку ресторана он изучил досконально, поэтому запросто смог бы передвигаться здесь и в темноте. Но под потолком кто-то догадался зажечь огромную люстру с тысячей хрустальных подвесок, которую, кажется, свистнули из Большого театра. А на столиках горели светильники в оранжевых колпачках. Поэтому кромешной темноты не было, хотя обзору мешал дым, густой зловонный дым и беспорядочно снующие люди. Оставив бесполезный портфель под столом, Барбер не кинулся к двери, он сделал несколько уверенных шагов к столу именинника. Бурного веселья больше не было, гости разбежались кто куда. Кто-то нашел укрытие под диваном, кто-то успел выскочить в холл. Певица, исполнявшая песню о бессердечном пожарном, обхватив штатив микрофона двумя руками, упала в обморок.
По залу, издавая какие-то невразумительные клокочущие звуки, металась жена Полуйчика Нина Чинцова. Она натыкалась на людей, на предметы обстановки, падала и снова вставала. В кровь разбила лицо, оторвала длинный подол праздничного звездного платья и потеряла бриллиантовое колье, которое успел подобрать и сунуть в карман глазастый посетитель. Чинцовой казалось, что ресторанную утварь, стулья и столы, сделанные на заказ, дорогую посуду и столовое серебро можно и нужно спасти.
– Уходи отсюда, дура, – заорал на жену Полуйчик, перекрывая гул толпы, и зашелся в приступе кашля. – Уходи, курица безмозглая. Мать твою…