Награда победителю – смерть
Шрифт:
– Ты прирезал меня, словно свинью, и называешь это «разнообразием»? – Было очень больно, но я все же нашел в себе силы вымученно улыбнуться.
– Капелька боли не повредит – это раз. По условию нашего договора как победитель я волен делать все что захочу – это два. Ну и в-третьих, я не зарезал тебя, а всего лишь слегка надрезал бок, не повредив ни одного внутреннего органа. Так что ничего страшного или тем более опасного для жизни не произошло. Следи за тем, чтобы кишки не вываливались во время слишком быстрой ходьбы, думай о любви и, конечно, не забывай:
– Теперь все сказал? – Левая рука зажимала располосованный бок, а правая вытащила из пачки очередную сигарету.
– Да, я действительно сказал все. И через минуту мы расстанемся – уже навсегда.
– Раз тебе недоступно будущее, то не стоит и зарекаться.
Хотя и с трудом, мне удалось прикурить.
– Мне доступно настоящее. И в этом настоящем ты труп. Именно поэтому я с полной уверенностью заявляю: мы никогда больше не встретимся.
– Хочешь пари?
– А ты, как я посмотрю, веселый малый.
– У тебя тоже все в порядке с юмором. Я буду постоянно вспоминать о наших чудных беседах во время быстрой ходьбы, пытаясь не растерять по дороге кишки.
– И что же ты можешь предложить?
– Если доведется когда-нибудь встретиться, я попрошу тебя кое о чем.
– С какой стати мы будем встречаться?
– Но ты же захочешь узнать, как я выбрался из тюрьмы без дверей?
– Это невозможно. Но давай на секунду поверим в чудо и допустим: у тебя получится сбежать. Даже тогда – какой мне резон спорить? Если победишь, у тебя будет одна просьба, а что достанется мне?
– Я признаю поражение. Ты ведь считаешь себя победителем, но враг до сих пор не капитулировал. И значит, червь сомнения будет подтачивать твою уверенность, предательски нашептывая на ушко: «А вдруг глупый смертный оказался прав? Может, это была не победа, а поражение, завернутое в блестящую обертку ошибочного мнения?» Когда я брошу попытки вырваться из ловушки, то позову тебя и соглашусь: человек рождается во имя того, чтобы умереть.
Таксист в очередной раз рассмеялся, только теперь его смех был не злым, как прежде, а по-настоящему радостным.
– Хорошо. Мы заключим очередное пари. Мне понравился твой неиссякаемый оптимизм.
Неутихающая боль настойчивым молоточком долбила в мозг. В горле першило от сигарет, рубаха намокла от крови, а рука, зажимающая рану, была липкой, как будто окунулась в банку с вишневым компотом. Я чувствовал себя куском распоследнего дерьма, и ни о каком оптимизме не могло быть и речи. Но раз жизнерадостному ублюдку нравится мой оптимизм, значит, не остается ничего другого, кроме как подыграть ему.
– Да, я парень веселый. – В вымученной улыбке, сопровождавшей последние слова, не было и намека на веселье. – Но самое главное – мне нравится спорить. Значит, мы договорились насчет нового пари?
– Да.
Я услышал все, что хотел, – продолжать разговор было незачем. В воздухе повисла затянувшаяся пауза, и, чтобы как-то разрядить обстановку,
– Ну что ж, до встречи.
– Счастливо!
Было странно услышать пожелание счастья из уст демона, не просто располосовавшего мне бок, но еще и оставившего биться над неразрешимой загадкой. Впрочем, расставаться лучше спокойно, без ругани и проклятий. Я не был настолько благороден, чтобы желать счастья врагу, но на нейтрально-короткое «до скорого» меня хватило.
– Прощай! – Демон был уверен: мы никогда не увидимся.
Как только он произнес последнее слово, плотный туман окутал видимое пространство – и все кончилось. Так же неожиданно и глупо, как и началось.
– Уснул, что ли? – Сильная рука Кая энергично трясла меня за плечо.
Машина остановилась прямо посреди дороги. И по крайней мере двое из троих пассажиров не могли взять в толк, куда подевался водитель.
– Куда приятель твой смылся? – прокричал мне в самое ухо Кай, как будто я не только уснул, но вдобавок еще и оглох.
– Ему надоело наблюдать за тем, как мы тупо и бессмысленно грабим банки. Поэтому он ушел, – хмуро ответил я.
– Как – надоело? А откуда он вообще… про банки?
– Вот так и надоело. – Я прикурил очередную сигарету, после чего открыл дверь машины.
– Постой, а ты куда собрался?
– Ухожу, – бросил через плечо я. – Мне тоже все это до смерти надоело.
– Но мы стоим прямо на…
Недослушав Кая, я вышел из машины, совсем упустив из вида, что такси остановилось посреди проезжей части.
Резкий визг тормозов ударил по натянутым нервам. А затем рейсовый автобус, не сумевший погасить скорость, сбил человека, которому настолько все надоело, что он с радостью бы умер. Но он не мог умереть. Ибо его время еще не пришло.
Глава 2
Привычно зажимая левой рукой располосованный бок, я бесцельно брел по городу, успевшему стать моим нескончаемым кошмаром. Рана давно не кровоточила, но и не заживала. Попытки зашить или заклеить ее не привели ни к какому результату. Проходило несколько минут – и швы лопались, стяжки разваливались, а вместо непреходящей ноющей боли, к которой я успел привыкнуть, бок разрывало на части раскаленными щипцами.
Судя по всему, у демона сомнения было не только извращенное чувство юмора, но и возможность превратить здорового человека в некое подобие надорванного продуктового пакета. Из которого в любой момент часть содержимого может выпасть на мостовую.
Несмотря на то что это была нездоровая галлюцинация, город выглядел вполне настоящим. Он жил собственной жизнью, а по улицам ходили вполне нормальные с виду люди, а не статичные манекены. У каждого – своя жизнь, заботы, мечты и тревоги. А то, что эти призрачные химеры являлись бредом перекачанного наркотиками сознания, никого, кроме меня, не волновало. Потому что об этом никто не догадывался. Идиотская ситуация. Но опять же. Только для одного-единственного человека.