Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)
Шрифт:
Но вот в 1807 году Тильзитский мир, остро необходимый и Наполеону, развязал руки России для реализации плана завершения войны с Турцией.
Было решено вначале очистить от противника левый берег Дуная, затем, форсировав реку, начать мощное наступление в сторону Адрианополя и тем самым заставить Турцию сложить оружие.
В 1808 году главнокомандующим Молдавской армией был назначен М. И. Кутузов. Он был хорошо знаком с районом военных действий по прошлой войне 1787–1791 годов и решил принять новую тактику военных действий против турок — не тратить попусту время и силы на осаждение крепостей, а развернуть энергичное наступление. Но князь А. А. Прозоровский, бывший командующий, выступил против такого решения и, использовав антипатию императора к Кутузову, сумел неправедными путями добиться его удаления из армии. Вскоре Прозоровский умер, и с августа 1809 года командование армией принял П. И. Багратион. Он проявил большую активность — быстро захватил все крепости на левом берегу, форсировал Дунай и начал наступление на Шумлу.
В феврале 1810 года командующим Молдавской армией был назначен молодой, но опытный генерал Н. М. Каменский-младший — сын старого фельдмаршала. Он прошёл большую боевую школу ещё при А. В. Суворове, участвовал в Швейцарском походе, воевал против Наполеона в 1805–1807 годах, бил шведов на севере в 1808–1809 годах, был награждён орденами св. Георгия 3-й и 2-й степени. [572]
К весне он увеличил армию почти вдвое, хорошо подготовил её к новому наступлению и в мае с 80-тысячным корпусом, форсировав Дунай, овладел Силистрией, Туртукаем и подступил к Базарджику. Эта крепость (ныне город Пасарджик в Болгарии) находилась на развилке дорог на Варну, Праводы, Шумлу и далее на Адрианополь. Поэтому часто в реляциях тех лет упоминается о том, что битые у Дуная турки «бежали в сторону Базарджика». Да им просто некуда было больше деваться.
572
Никифоров В.П. Помарнацкий Л.В. А.В. Суворов и его современники. Аннотированный каталог. Л., 1964.
Крепость пала 22 мая 1810 года. [573] Но почему ей было уделено такое внимание, что даже были учреждены в честь её взятия две специальные награды? Остаётся загадкой. В этой войне одерживались и более блистательные победы и до и после сражения за Базарджик. Достаточно вспомнить блестяще проведённую Кутузовым операцию по окружению турок под Слободзеей в 1811 году.
Но как бы там ни было, а «…Его Императорское Величество, — как пишется в «Высочайшем» приказе, — за отличную храбрость и усердие, оказанные при штурме Базарджика корпусом войск под начальством Генерал-Лейтенанта Графа Каменского… Всемилостивейше жалует: отличившимся Штаб- и Обер-Офицерам, не получающим кавалерских орденов, золотые знаки отличия, кои прибавляют каждому три года службы к получению военного Ордена и пенсиона…» [574]
573
Б и Е. СПб., 1891, т. 4, с. 684.
574
ПСЗ, т. XXXI, № 24258 а.
Крест четырёхконечный, с раздвоенными концами, как у Мальтийского ордена; на лицевой стороне, в розетке, трёхстрочная надпись: «ЗА — ОТЛИЧНУЮ — ХРАБРОСТЬ», а на обороте — так же в розетке надпись в шесть строк, как продолжение предыдущей фразы: «ПРИ — ВЗЯТИИ — ПРИСТУПОМ — БАЗАРДЖИКА — 22 МАЯ — 1810 г.».
Этот крест был пятым и последним из серии подобных наград с указанием конкретного боевого события. Носили его офицеры на левой стороне груди, в петлице мундира на Георгиевской ленте.
Для нижних чинов были отчеканены серебряные медали диаметром 31 мм «…для ношения в петлице на Георгиевской ленте». [575]
Существовало два различных государственных чекана этой медали. Отличаются они незначительно: портретом императора и наличием на одной из них, под обрезом плеча Александра, подписи медальера Карла Леберехта. На оборотной стороне медали помещена прямая семистрочная надпись: «ЗА — ОТЛИЧИЕ — ПРИ ВЗЯТИИ — ПРИСТУПОМЪ — БАЗАРДЖИКА — 22 МАЯ — 1810 г.».
575
Там же.
Кроме вышеуказанных награждений за эту кампанию были и персональные пожалования другими наградными медалями.
За два дня до взятия Базарджика — 20 мая 1810 года — военный министр М. Б. Барклай-де-Толли указывал управляющему кабинетом Д. А. Гурьеву, что сам император соизволил наградить «…золотыми медалями „За усердие и труды“ трёх человек: польского шляхтича Гавриила Венецкого, валахского жителя Кастриция и российского купца Диамантия Диамант-оглу… в награду отличных заслуг и усердия, оказанных ими в нынешнюю кампанию против турок». [576]
576
ЦГИА, ф. 468,
Ополченский знак. 1812 г
Одной из славнейших страниц истории нашей Родины является 1812 год — год тяжких испытаний для российского народа. И не было до того времени другой войны, которая бы вовлекла в свою орбиту столько людей.
Отечественная война 1812 года всколыхнула всю Россию, весь народ — от крестьянства до высших слоёв дворянства. Передовые люди Европы ещё в начале войны восхищались единодушием и самоотверженностью России: «…Невозможно было надивиться той силе сопротивления и решимости на пожертвования, которые обнаружил народ». [577]
577
Дурылин С.Н. Русские писатели в Отечественной войне 1812 года. М., 1943, с. 10.
Эту особенность русских Наполеон понял слишком поздно. Целью его была Москва. Он всеми силами рвался к ней, надеясь, что со взятием столицы будет покорена вся Россия, как это было с Пруссией, Австрией и другими странами Европы.
Русский император Александр Павлович понимал, что Россия может разбить такую небывало огромную «Великую армию» всей Европы только с участием всего русского народа. Поэтому 6 июля 1812 года он обратился с манифестом ко всей России, в котором призывал всех своих подданных, невзирая на сословия и ранги, встать на защиту родного Отечества: «…При всей твёрдой надежде на храброе наше воинство, полагаем мы за необходимо нужное собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкреплении первой и в защиту домов, жён и детей каждого из всех». Александр I подчёркивал, что обращается «…ко всем сословиям духовным и мирским, приглашая их… единодушным и обоюдным восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений. Да найдёт он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам». Призывая к всенародному отпору против завоевателя, император напоминал героическую эпоху 1612 года, когда Россия была спасена от иноземного ига благодаря всё тому же народному ополчению: «…Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина». И завершался манифест призывом: «Народ русский! Храброе потомство храбрых славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремившихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют». [578]
578
Там же, с. 10, 11.
В тот же день Александр I обратился с особым призывом к жителям самой столицы и извещал их о том, что «…неприятель вошёл с великими силами в пределы России» с целью «…разорить Отечество наше… того ради, имея в намерении, для надёжнейшей обороны, собрать новые внутренние силы, наипервее обращаемся к древней столице предков наших, Москве. Она всегда была главою прочих городов российских; она изливала всегда из недр своих смертоносную на врагов силу; по примеру её из всех прочих окрестностей текли к ней наподобие крови к сердцу сыны Отечества для защиты оного. Никогда не настояло в том вящей надобности, как ныне… Да составит и ныне сие общее рвение и усердие новые силы, и да умножатся оные, начиная с Москвы, во всей обширной России». [579]
579
Юбилейный сборник в память Отечественной войны 1812 года / Под ред. И.Ф. Цветкова, Калуга, 1912, с. 12–16.
Это был призыв к организации народного ополчения. Вот как описывает в своих мемуарах это время участник событий известный писатель и журналист Сергей Николаевич Глинка: «При первой вести о воззвании к Москве, полученной в три часа утра, полетел я в Сокольники к графу Ростопчину с одной мыслью — отдать себя Отечеству за Отечество. К графу приехал я в пять часов утра. Говорю, что мне нужно видеться с графом… «Нельзя»… «Позвольте же мне по крайней мере оставить записку»… Я написал: «Хотя у меня нигде нет поместья; хотя у меня нет в Москве никакой недвижимой собственности и хотя я — не уроженец московский, но где кого застала опасность Отечества, тот там и должен стать под хоругви отечественные. Обрекаю себя в ратники Московского ополчения и на алтарь Отечества возлагаю на 300 рублей серебра». Таким образом, 1812 года июля 11-го мне первому удалось записаться в ратники и принести первую жертву усердия». [580]
580
Глинка С.Н. Записки о 1812 годе первого ратника Московского ополчения. СПб., 1836, с. 3–7, 30.