Нагуализм
Шрифт:
Большинство заклинаний звучит куда более туманно и метафорично, чем вышеприведенное. Много таких текстов сохранилось в работе Хасинто де ла Серны, давшего нам обширный материал для знакомства с особенностями священного и тайного языка нагуалистов. Я процитирую одно заклинание, которое используется в упоминавшемся выше любопытном обряде «возвращения тоналя», дополнив его толкованием неясных метафор.
Заклинание на возвращение тоналя
О, явись! Приди ко мне на помощь, мать моя, облаченная в юбку, украшенную драгоценными камнями![1] Что не пускает тебя, серый призрак, белый призрак[2]? Белое препятствие или желтое? Смотри, я помещаю
Я, хозяин хозяев, иду, я, кто создал тебя и дал тебе жизнь[4]. Ты, мать моя, облаченная в звездную юбку, ты, богиня звезд, дающая жизнь, почему ты отвернулась[5]?
Враждебный дух и померкшая звезда, я затоплю тебя широтой и глубиной вод[6]. Я, мастер заклинаний, говорю тебе: приди! Мать моя, чья юбка — из самоцветов, приди, ищи со мной сияющий дух, обитающий в доме света[7], чтобы мы могли узнать, какой бог или могущественная сила уничтожает и загоняет в могилу этого страдальца. Зеленый и черный дух болезни, оставь его и ищи свою жертву где-нибудь в другом месте.
Зеленый и желтый призрак, который скитается, словно заблудший, по горам и равнинам, я ищу тебя, я прошу тебя: вернись к тому, кого ты покинул. Ты, девять раз побитый, девять раз пораженный, не подведи меня[8]. Приди сюда, мать моя, чье одеяние из драгоценных камней; одна вода, две воды; один кролик, два кролика; один олень, два оленя; один аллигатор, два аллигатора[9].
Вот! Я сам здесь; я самый свирепый; я произвожу величайший шум; никому не будет пощады; даже бревна и камни трепещут передо мной. Какой бог или могучая сила посмеют сразиться со мной, потомком богов и богинь[10]? Я иду искать и призвать обратно тональ этого больного, где бы тот ни был, где бы ни блуждал, будь он хоть девять раз блуждающий, даже в девяти местах соединения и слияния[11]. Где бы он ни был, я призываю его вернуться, я приказываю ему вернуться, и исцелиться, и очистить это сердце и эту голову.
Толкования
[1] Обращение к Воде, считающейся вселенской Матерью. «Юбка из драгоценных камней» — здесь зеленые драгоценные камни символизируют священный цвет воды.
[2] Вопрос обращен к тоналю.
[3] Желтое колдовство — это табак, белое — чаша с водой.
[4] То есть назначенная форма нагуаля, принадлежащая больному.
[5] Призыв обращен непосредственно к Млечному Пути.
[6] Угроза обращена к тоналю, чтобы заставить его вернуться.
[7] «Сияющий дух» — бог Огня.
[8] Желтый табак, ритуально приготовленный указанным образом.
[9] Это названия дней в туземном календаре, к которым взывают.
[10] Жрец говорит от лица своего бога.
[11] Относится к нагуаской вере в то, что существует девять высших и девять низших миров.
Из той же работы де ла Серны я выбрал следующий список символических выражений. Его легко можно продолжить, но достаточно и этих, чтобы показать неясные образы, которыми они окружают формулы своих заклинаний. Для тех же, кто должен их понимать, смысл образов очевиден и является своего рода инструкцией.
Символические выражения нагуалистов
Кровь — «Красная женщина со змеями на платье» (относится к венам).
Копаловая смола — «Белая женщина» (происходит от белесого цвета свежей смолы).
Веревки (для переноса тяжестей) — «Змея, выполняющая женскую работу» (потому что женщины, связывая груз, сидят неподвижно, а веревка «работает», пока несут обвязанный ею груз).
Опьянение — «Мое время отдыха», или «когда я перевожу дыхание».
Земля — «Дымящееся зеркало» (потому что от земли поднимается туман); «кролик с поднятой кверху мордой» (кролик на земле смотрит на луну с поднятой кверху мордой,
Пальцы — «Пять судеб», или «пять работ», или «пять полей» (потому что, пользуясь пальцами, человек осуществляет свою судьбу). Отсюда происходит также поклонение Руке у нагуа как богу Маитлю (Maitl), а у майя — богу Кабу (Kab); оба эти слова означают «рука».
Огонь — «Наш Отец Четырех Тростников» (потому что обряд возжигания огня проводится в день Четырех Тростников, 4 Акатля); «сияющая роза»; «желтая птица»; «красноволосый»; «желтый дух».
Медный Нож — «Желтый чичимек» (потому что чичимекам приписывали, будто они вырезают врагам кишки).
Агава — «Моя сестра, восьмая в ряду» (потому что таким образом сажают агаву).
Дорога — «То, что разделяется надвое, но не имеет ни начала, ни середины, ни конца» (потому что дорога всегда идет в двух направлениях от человека и, тем не менее, дороги соединяются с другими и никогда не заканчиваются).
Болезнь — «Краснокожая женщина»; «дыхание пламени»; «наша мать комета» (все это относится к лихорадке); «чичимек» (потому что болезнь, подобно этим диким воинам, стремится уничтожить жизнь); «паук» (из-за своей ядовитой сути).
Дым — «Старая жена» (то есть, жена огня).
Солнце — «Наш святой рябой Дядюшка» (ссылка на миф о Нанауатле, который был болен сифилисом и бросился в языки пламени, подобные солнцу).
Табак — «Девять (или семь) раз побитый» (поскольку для священных целей его столько раз растирают); «серое колдовство» (в связи с его цветом и использованием в колдовстве).
Вода — «Зеленая Женщина» (от зелени, которая возникает из влаги); «наша Мать, чье одеяние из драгоценных камней» (от зеленой растительной жизни, похожей на бирюзу, изумруд, нефрит и т. д.).
Можно задаться вопросом: как черная магия и тайные обряды нагуалистов избежали пытливого ока святой инквизиции, официально учрежденной в Мексике в 1571 г.? Дело в том, что кардинал Диего де Эспиноза, который в то время был главным инквизитором и президентом Королевского совета по делам Индий (Real у Supremo Consejo de Indias), рекомендовал инквизиторам «воздерживаться от разбирательств с индейцами по причине их глупости и ограниченности, а также по причине недостатка инструкций в святой католической вере касательно таких преступлений как ересь, отступничество, еретическое богохульство, колдовство, заклинания, суеверия» и т. д.
Однако энергичные инквизиторы весьма неохотно подчинялись этим указаниям. В 1659 г., когда в Мехико впервые ввели аутодафе, метис Бернардо дель Карпио, сын чистокровной индеанки, обвиненный в богохульстве и т. д., попытался избежать суда Святой Палаты, оправдываясь своим индейским происхождением; но его апелляция была отвергнута, и возник прецедент, по которому малейшая примесь европейской крови давала право Инквизиции выдвигать обвинения против данного человека. Даже это, по-видимому, было уступкой, так как в хрониках аутодафе, осуществлявшихся в 1609 г. в провинции Теуантепек, мы находим, что за поклонение богине Пинопиаа (Pinopiaa) были наказаны восемь чистокровных индейцев. Однако Дэвид Фергюсон, который тщательно изучал хроники инквизиции в Мексике, сообщает, что в изученных им судебных процессах он не нашел ни одного обвинения в нагуализме, хотя многих белых людей обвиняли и некоторых осудили за то, что они обращались к индейским колдунам.