Нахимовский Дозор
Шрифт:
В ракушке в ответ запищало, и Лев Петрович поспешил приложить ее к уху.
– …никто не понял, что это не бомба, а ядро? Как тебе, Ахрон, эта мысль в голову пришла? – поинтересовался Высший в Москве.
– Я – старый вояка, а тут в Севастополе наяву полет бомбы увидел. Нырков тоже морской офицер, хоть и не воевал пока, но гардемарином на корабле плавал, летящие ядра и бомбы видел. Он с моей догадкой согласился, – добавил в глазах Шаркана весу своему подчиненному Лев Петрович и поспешно переложил ракушку к уху.
– Хорошо. Ты его гоняй, не береги, пусть Агнию расскажет, что вы там крутитесь,
– Я так понимаю, что ты не хочешь ставить в известность другие Дозоры и Инквизицию об этом фокусе с ядром? – И опять раковина переместилась к уху.
– Ахрон, не прикидывайся дурачком. – Шаркан стал раздражен и резок. – Ты уже понял, что идет большая игра. Кому-то надо было попасть в Севастополь, не таясь и немалыми силами. Зачем? Следить за соблюдением Договора? Людей от вмешательства Иных защищать? Сказки! Думай, Ахрон, разберись, расследуй! Что-то ищут? Готовят новую, еще большую провокацию? Ты обязан понять, я верю в твои способности следователя. Да, у меня есть пара подсказок для тебя, но даже я не уверен, что они не уведут нас на ложный след – против меня тоже играют. Что ты на сегодня задумал? Я чувствую, что ты готовишь какую-то каверзу.
– Договорился о встрече с главами английского и турецкого Дозоров и со старым приятелям Сен-Тресси, начальником французского Дозора. Немного подергаю тигра за усы – буду делать вид, что знаю больше, чем они думают, что ближе к цели, чем они. Пусть занервничают, ходы какие-нибудь сделают, авось что-то прояснится.
– Авось да небось – эх ты, русская натура. Гляди, чтобы их ходы не оказались губительными для тебя. Ты – пешка, если игра настолько крупна, как мне видится. – Шаркан не стал скрывать серьезность положения от своего следователя.
– Я буду осторожен по необходимости, – заверил Высшего Бутырцев. – Инквизиции я вчера представился.
– Что же Серые?
– Выразили полнейшую уверенность в искренности нашего с ними сотрудничества и многозначительно замолчали…
– Как всегда. Не обольщайся, Лев, что они будут стоять над схваткой, они – тоже в игре. Разберись в их партии. Но спокойно, Серые сами мастера тихих интриг. Действуй. Жду скорейшего результата от тебя.
Ничего нового Шаркан Бутырцеву не открыл, защиты не пообещал. Другого Лев Петрович от начальства и не ждал. Но решил завершить разговор, слегка поддев Высшего.
– Шаркан, а тебе не надоело во время разговора ракушку от уха ко рту подносить и обратно?
– Ахрон, я просто сделал маленькое заклинание, усиливающее звук из ракушки. Попробуй, это просто, – обескуражил подчиненного Шаркан, – и маленькое заклинание от подслушивания. И еще одно заклинание, чтобы раковина у моего рта висела в воздухе, – это новички на первых уроках изучают.
Высший явно издевался над Бутырцевым. Но Лев Петрович сумел ответить:
– А две раковины нельзя было сделать? Чтобы в одну говорить, другую слушать.
– Закажу у мастера в следующий раз, – буркнул Шаркан, и связь прервалась.
Глава 6
Встреча глав объединенных Дозоров состоялась на Сапун-горе – трем из четырех магов туда было удобно добираться.
С этого места Сапун-горы открывался чудесный вид на Балаклавскую долину, на селение Камары, видневшееся на склоне горной гряды, идущей от Балаклавы на восток. Напротив хорошо были видны Федюхины высоты, просматривались траншеи и батареи турок.
«Неплохое место для наблюдения за диспозицией и действиями войск, – отметил в уме Лев Петрович. – Но вряд ли русские войска будут наносить здесь удар. У Меншикова духу не хватит решиться на такой дерзкий шаг. А ведь таким маневром можно опрокинуть турок с англичанами и захватить базу британцев в Балаклаве».
Но не его это дело, он наблюдатель на войне людей. И следователь в делах Иных.
Глава английского объединенного Дозора Светлый маг лорд Джеймс Фюссберри был образцом английского джентльмена – лощен, строен, чопорен. Его эмоции были непонятны Бутырцеву ни как человеку, ни как Иному – аура английского мага была искусно прикрыта. В отличие от британца толстенький турок, картинно одетый в восточное платье Мустафа Эфенди, лучился добродушием, что подчеркивало в нем Светлого. Его эмоции были более прозрачны для Льва Петровича, но восточный образ мыслей впоследствии частенько ставил русского мага в тупик при общении. Возраст обоих Светлых Бутырцев не смог определить, но, исходя из косвенных признаков, решил думать, что они старше его.
Лучше всего Лев Петрович понимал де Сен-Тресси, с которым познакомился в Париже в начале давно прошедшего восемнадцатого века. Два молодых Темных, ровесники, к тому же проведенные в Сумрак одним и тем же наставником, оба из обедневших дворянских родов, не дураки выпить и приударить за дамами, дуэлянты и шутники, стали приятельствовать с первой же встречи, начавшейся со ссоры и окончившейся знатной попойкой. Время было бурное, в те годы герцог Филипп Орлеанский, регент при малолетнем Людовике XV, прославился своими любовными похождениями и пирушками. Одно время Шарль де Сен-Тресси был близок к кружку друзей регента, которых сам герцог за их дурной нрав прозвал висельниками. Молодой Бутырцев исповедовал тогда идею свободы для мыслящих людей, к коим, несомненно, относил и себя. Поэтому Левушка никого не осуждал и не пытался поставить во фрунт по своему разумению. Как говаривали по этому поводу у него дома, в России: «Хозяин – барин: хочет – живет, хочет – удавится».
Конец ознакомительного фрагмента.