Находка на Калландер-сквер
Шрифт:
Была и другая возможность. Сам убийца поздно заметил осведомленность Больсовера. Фредди, быть может, и не имел намерения использовать эту информацию, зная, что это слишком опасно. Может быть, еще и не понял ее значения. Да, такое могло быть. Убийца прикончил его в спешке, то есть раньше, чем Фредди поймет ценность того, что обнаружил.
Питт приехал на Калландер-сквер. Он стоял, поеживаясь в пальто с поднятым воротником, наблюдая за извозчиком, который исчезал в тумане, и вдруг понял, что есть еще одна версия. Информация, которой Фредди шантажировал Реджи Сотерона, могла
Инспектор пересек площадь, прошел мимо грязного сада, где были похоронены младенцы и лежал Фредди Больсовер. Его шаги гулко раздавались по всей округе. Инспектор проследовал по тротуару и поднялся по ступеням к дому Реджи Сотерона.
День был холодный, неприятный, и Реджи не потрудился пойти в банк. Однако через слугу передал, что больше не намерен встречаться с полицейским, а также не собирается давать ему разрешение на встречу со своими домашними.
Питт ответил слуге, что у него есть санкция из министерства, а если мистеру Сотерону нужен ордер на арест, тогда он принесет и его. Но учитывая тот факт, что никто еще на Калландер-сквер не вел себя таким образом… По правде говоря, до сих пор он еще ни к кому не ходил… Короче говоря, может оказаться так, что неприятностей будет больше у мистера Сотерона, нежели у него.
Через десять минут появился Реджи, с красным лицом и чрезвычайно раздраженный.
— Что вы, черт побери, себе позволяете? Изображаете из себя министра? — требовательно спросил он, хлопнув за собой дверью.
— Доброе утро, сэр, — вежливо сказал Питт. — У меня только один вопрос, который я бы хотел выяснить. Кому еще вы говорили о попытках доктора Больсовера шантажировать вас?
— Никому. Вряд ли вы пойдете рассказывать своим друзьям о таких вещах! — резко сказал Реджи. — Идиотский вопрос!
— Это странно. Мистер Кэмпбелл говорил мне, что вы упомянули об этом в беседе с ним и просили совета. — Питт вопросительно поднял брови.
— Чертов дурак! — выругался Реджи. — Полагаю, что говорил… Должно быть, сказал, раз он говорит.
— Кому еще? Это очень важно, сэр.
— Почему? Почему это имеет какое-то значение теперь?
— Вы, кажется, забыли, мистер Сотерон, что убийца еще на свободе. Однажды он уже проделал это. А может быть, и больше, чем однажды? Он может убить и снова, если почувствует угрозу. Вас это совсем не пугает? А если это ваш друг, с которым вы мило разговариваете, подходя к вашей собственной двери? Или, представьте, любая закутанная фигура может пожелать вам спокойной ночи, а затем воткнет нож вам в спину. Доктора Больсовера кто-то зарезал спереди — тот, кого он хорошо знал и кому доверял. И не более чем в двадцати ярдах от его собственного дома. Вас это не беспокоит? Меня беспокоит.
— Хорошо! — выкрикнул Реджи. — Хорошо! Я не говорил ни с кем, кроме Кэмпбелла. Карлтон слишком важный, да и Балантайн не лучше. В доме Доранов нет мужчин; Хаусман, старый ворчун, живет в другом конце площади, никогда ни с кем не разговаривает. Кэмпбелл самый полезный малый, не такой самодовольный. Не пугается
— Конечно. — Питт сказал это с иным смыслом, нежели тот, который Реджи мог уловить. — Спасибо, сэр. Это был полезный разговор.
— Будь я проклят, если знаю почему!
— Если из этого разговора что-то получится, то вы в конце концов поймете, а если нет, то это не имеет значения, — ответил Питт. — Благодарю вас, сэр, и желаю хорошего дня.
— До свидания, — нахмурился Реджи. — Глупый болван, — проворчал он себе под нос. — Слуга проводит вас до двери.
Питт все еще не знал, что он ищет. Но, по крайней мере, знал, где искать.
Постучав в дверь Кэмпбеллов, инспектор попросил разрешения поговорить. Его приняли и провели в комнату для утренних приемов, где Мэрайя писала письма.
— Доброе утро, мэм, — сказал он, не выказав удивления.
— Доброе утро, мистер Питт. В данный момент мой муж занят, но он будет рад вскорости увидеть вас, если вы готовы подождать.
— Да. Благодарю вас.
— Хотите чем-нибудь освежиться?
— Нет, спасибо. Я не хочу отвлекать вас от дел.
— Вы пришли, чтобы говорить с моим мужем об убийстве доктора Больсовера?
— В частности и об этом.
Мэрайя была очень бледна. Может, нездорова? Или сказывается переутомление от опеки над Софи?
— Почему мой муж должен что-то знать об этом деле? — спросила она.
Томас понял, что не стоит уворачиваться от правдивого ответа. Она может даже неумышленно ему помочь. Может быть, узнала что-то от Софи, не придав этому большого значения…
— Он был единственным человеком, которому мистер Сотерон признался, что доктор Больсовер его шантажировал, — ответил он.
— Реджи сказал Гарсону? — медленно спросила она. Ее бледность уже пугала. Питту казалось, что она может упасть в обморок. Была ли она действительно больна? Или знала что-то о своем муже, чего он даже не мог предположить?
Ответ пришел мгновенно.
Елена!
Стареющий мужчина, успешный, уверенный в себе, с достоинством и властью, не свободен, чтобы жениться на ней… был ли он ее любовником? В голове Питт перебирал множество новых возможностей. Но почему убийство? Хотела предать его? Объявить открыто о его отцовстве? Он запаниковал и убил ее в этом пустынном саду?
Мэрайя наблюдала за инспектором. Лицо ее было вполне спокойным, глаза — ясными. Она выглядела как женщина, наблюдающая казнь, женщина, которая не боится смерти.
— Да, — ответил он на вопрос, который, казалось, был задан несколько часов назад.
— Я поняла. — Она встала и подобрала свои юбки. — Благодарю вас за то, что вы сказали мне, мистер Питт. У меня есть работа наверху. Могу я уйти? Мой муж будет очень скоро. — И, не дожидаясь ответа, она медленно выплыла из комнаты, держа спину прямо и подняв голову.
Прошло еще минут десять, прежде чем вошел Гарсон Кэмпбелл. Питт полагал, что тот находился дома, в другой комнате. Но Гарсон так топал ногами, когда шел, словно только что вошел с холода. И… он не тер руки.