НАИРИ

Улин Виктор Викторович

– И вы не будете звонить своей жене?

– Нет.

Совершенно некстати вспомнилось, что вчера жена оформила классическую «стрелку», которую я успел увидеть всего один раз. Всего один и больше не увижу.

Не увижу

ни эту «стрелку», ни «взлетную полосу», ни элементарный «бразильский треугольник», ни даже незатейливый «нью-йорк».

Не увижу никогда ничего.

Не дав себе думать дальше, я заговорил:

– А вы будете звонить своему мужу?

Бледное лицо на миг исказилось; судя по всему, соседка любила неведомого мужа не меньше, чем я свою жену.

Она вскинула голову, посмотрела перед собой, не сообразив в растерянности, что ее супруг тоже остался сзади, а не впереди.

– Нет, не буду.

– Вот и правильно. Надо беречь своих близких.

Женщина кивнула отрешенно; она думала о чем-то своем.

Впрочем, на борту приговоренного самолета наверняка каждый размышлял о своем.

Пенсионерка больно толкнула меня локтем в спину.

Глядя в глаза соседке, я сказал то, о чем размышлял сам:

– Что бы там ни случилось, я не хочу, чтобы моя жена мучилась в неведении три часа.

– Три часа?..

Она поднесла к лицу белые пальцы.

– Мы будем садиться три часа?!

– Если не четыре. Вы что, не слышали объявление?

– Я слушала,

но не слышала.

– Садиться мы будем как обычно, максимум двадцать минут, с учетом всех разворотов, выхода на курс и спуска. Но до того будем стоять над Казанью и вырабатывать горючее.

– Стоять?

Слева пропищали сигналы уходящих СМС, сразу нескольких подряд. Бывшая учительница не относилась к разряду людей, которые щадят своих близких.

– Ну, так просто говорится. Самолет не машина, он в воздухе стоять не может…

Салон слегка накренился; пологим правым разворотом наш «Боинг» ложился на новый курс.

–…На самом деле мы будем кружиться, то есть ходить по квадрату, пока не сожжем лишний керосин.

Женщина слушала безучастно.

– Мы взлетели с полными баками, в воздухе были не больше получаса. Садиться с таким количеством топлива нельзя, слить невозможно, его придется использовать. Для этого потребуется такое же время, как и для полета до Турции. Может, немного меньше, потому что кружить мы будем медленно, а на таком режиме двигатели расходуют больше, чем на крейсерском. Потом самолет совершит посадку и мы с вами пойдем в буфет пить кофе.

Вздохнув, соседка расправила футболку.

Лицо и руки оставались бледными.

– Вы нарисовали радужную картину.

Я пожал плечами; других слов не находилось.

– А что мы с вами будем делать эти три часа?

– Да ничего особенного.

Конец ознакомительного фрагмента.