Наивная плоть

Робертс Нора

– Привет, Ди.

– Привет, Кейт. – Дина протянула руку. Они обменялись рукопожатием, словно были незнакомы. – Рада тебя видеть.

– По твоему голосу этого не скажешь, – отозвалась Кейт, распрямляя плечи. – Ты выглядишь потрясающе. Готовой к победе.

– Надеюсь.

– Я хотела бы пожелать тебе удачи. На самом деле, настоящей удачи… учитывая твою конкурентку, – Спасибо.

– Не надо. Я желаю тебе этого ради себя самой. Кстати, Роб Винтере просил передать тебе привет. Застывшая улыбка Дины смягчилась.

– Как он?

– Умирает, – коротко ответила Кейт, резко выдыхая

воздух сквозь сжатые зубы. – Извини. Мы так долго были друзьями, что на это трудно смотреть.

– Ты не должна извиняться. Я все понимаю про дружбу и преданность. Кейт опустила глаза.

– Прямой удар, Ди.

– Дешевый удар, – поправила Дина. Чисто инстинктивно она опять прикоснулась к руке Кейт. Теперь это уже не был жест вежливости или проявление хороших манер. Только поддержка, простая и естественная. – Я не могу даже представить, что это такое… для тебя.

Кейт посмотрела на их соединенные руки и вспомнила, как легко это было когда-то.

– Ди, почему ты не объявила о состоянии Роба, когда он все тебе рассказал?

– Потому что он попросил меня не делать этого. Кейт покачала головой.

– Для тебя этого всегда было достаточно. Мне было интересно, изменилась ли ты.

– Я изменилась, но это – нет.

– Я правда надеюсь, что ты победишь сегодня. Надеюсь, что ты собьешь ее на колени. – На этих словах Кейт резко повернулась и ушла прочь.

Дина смотрела вслед подруге, пробиравшейся сквозь толпу, и думала, что понятны слезы, блестевшие в глазах Кейт, но не понятна ядовитая злоба в ее голосе.

– Ну, вот и мы вышли в свет. – Перед Диной возникла Анджела, вся как пенистая мечта из леденцово-розового шелка и ледяных брилиантов. – Улыбайся для камеры, дорогуша, – прошептала она, наклоняясь вперед и делая вид, что целует Дину в обе щеки. – Ты же не могла забыть все, чему я тебя учила.

– Нет, я ничего не забыла. – Дина позволила себе улыбнуться. Она ненавидела нервное ощущение холода, возникшее в животе. И еще больше ненавидела то, что с трудом могла скрывать свои чувства. – Хотя это было давно.

– Да, конечно, давно. Думаю, ты незнакома с моим мужем. Дэн, это Дина Рейнольдс.

– Очень приятно. – Отполированный, как драгоценный камень, Дэн пожал Дине руку. – Вы совершенно такая же очаровательная, как рассказывала Анджела.

– Уверена, что ничего подобного она не рассказывала, но все равно спасибо. Я смотрела твою специальную программу «Пред-Эмми» вчера вечером, Анджела.

Мне понравилось.

– Правда? – Анджела потянулась к Дэну с сигаретой, тот щелкнул зажигалкой. – Мне самой в последнее время совершенно некогда смотреть телевизор.

– Интересно. А ты не боишься отдалиться от зрителей? Я люблю смотреть телевизор. Кажется, я действительно средний зритель.

– Середина – это то, что меня совсем не устраивает. – Анджела обострившимся взглядом устремилась через плечо Дины. – Привет, Финн. Разве не забавно, что мы все собрались здесь, в Лос-Анджелесе?

– Анджела, – Финн спокойно передал Дине бокал с шампанским, затем обнял ее за талию, – ты хорошо выглядишь.

– Раньше он был намного изобретательней в комплиментах, – сказала Анджела Дэну. Она представила их друг другу и, заметив краем глаза камеру,

заняла выгодное положение. – Мне надо напудрить носик перед тем, как мы пойдем в зал. Дина, пойдем со мной. Женщине неприлично заходить в туалетную комнату одной.

Хотя Финн сжал ее еще крепче. Дина высвободилась из его объятий.

«Конечно, лучше прямо сейчас услышать все те гадости, которые Анджела держит в голове, – решила она, – чем дожидаться, пока концерт состоится на публике».

– Финн, я вернусь через минуту.

Изображая дружескую сцену для фоторепортеров, Анджела взяла Дину под руку.

– Мы с тобой уже сотню лет не болтали наедине, правда?

– Это было бы трудно, ведь мы уже два года не виделись.

– Ты все так буквально понимаешь. – С легким смешком Анджела впорхнула в туалетную комнату. Как она и надеялась, там было почти пусто. Позднее здесь будет полно народу, но сейчас зрители спешили занять свои места. Анджела подошла к зеркалу, отодвинула стул, села и сделала именно то, что собиралась: напудрила нос. – Ты съела почти всю свою помаду, – сухо заметила она. – Нервничаешь?

– Волнуюсь. – Дина осталась стоять, но поставила свой бокал и полезла в вечернюю сумочку за помадой. – Думаю, это естественная реакция для претендента на награду.

– Через некоторое время все это становится таким обыденным. У меня много наград, ты знаешь. Забавно, что тебя назвали претенденткой благодаря тому шоу про изнасилования. Мне показалось, что это был целый час исповеди, а не обсуждение различных мнений, – Анджела взбила волосы, повернула голову направо, налево, проверяя, не выбилась ли какая-нибудь прядь из прически. – Я представляю, как Финн заработает одну из премий за передачи в лучшее эфирное время, когда его обзор закрепится на экране. А что? Его все любят, и он сумел создать шоу, которое нравится и тем, кто следит за политикой, и тем, кто любит развлечения.

– Я думала, что ты не смотришь телевизор. Ответом был острый, как кинжал, взгляд. Дина даже удивилась, что отражение глаз Анджелы не оставило царапин на стекле зеркала.

– Смотрю иногда… если думаю, что какая-нибудь передача может оказаться интересной. Конечно, Финн всегда был мне интересен. – Медленно, с наслаждением она провела языком по губам. – Скажи-ка, а его глаза все так же делаются злыми и темно-серыми, когда он возбуждается? – Она достала духи и слегка подушила запястья. – Тебе же иногда удается его возбудить, правда?

– Почему бы тебе не спросить об этом у него?

– Может быть, я так и сделаю, если застану его одного. Но опять же, если мы останемся с Финном наедине, он может полностью позабыть о твоем существовании. – Улыбаясь, она открыла тюбик ярко-розовой помады. – Ну и что тогда?

Дина уже не нервничала; все, что она чувствовала, было утомительное раздражение.

– Тогда то, что ты уже замужем, а Финн уже очень давно перестал тобой интересоваться.

– Ты действительно в это веришь? – Смех Анджелы был свежим и холодным, как порыв декабрьского ветра. – Дорогуша, если бы я решила иметь что-нибудь с Финном, – а Дэн очень понимающий человек, так что мой брак не стал бы помехой, – то он не просто сам бы этого хотел, а был бы мне благодарен!