Наивный мангуст
Шрифт:
Семён наклонился к сидящему на земле Сабиру, взял его за плечо и впился глазами в его влажные, бегающие зрачки. Тот тяжело вздохнул, посмотрел на свои руки.
– Я познакомился с Джоном полгода года назад. В концертном зале фотографировал два раза, на авиационном заводе тоже два раза, здесь первый раз. Вначале я фотографировал своим фотоаппаратом, потом мне подарили два новых. Я передаю только кассеты с плёнками.
Лейтенант ещё ослабил ремень.
– Когда следующая передача?
– Через восемь дней, поэтому я и торопился. Хотя и боялся после варьете. Но мне
– Так, всё это расскажешь следователю и не дай бог что-то утаишь. От этого зависит твоя судьба и судьба твоих сыновей, жены, всех твоих родственников. Ты понял меня?
– Понял, расскажу всё, только не говорите моей жене, сыновьям. Прошу вас. – Сабир умоляюще смотрел на лейтенанта и Наркисова.
– Посмотрим на твоё поведение. А теперь, Исаак Керимович, я пошёл к автомату звонить, не спускайте с него глаз. – указывая на задержанного, попросил Наркисова Семён.
Прибыла следственная группа и начала работать с Сабиром. Семён и Наркисов пошли к КПП школы, обходя вокруг её территорию.
– Спасибо тебе, Семён, что в рапорте указал меня. Мне назначена встреча с председателем комитета. Я очень рад. И спасибо, что завалил инициативника. Это хороший результат и не только для лейтенанта. – произнёс Наркисов, он преобразился, помолодел после последней встречи.
– Да, что там, – Семён улыбнулся. – У меня вот к вам есть несколько необычная просьба. Решил я жениться на местной девушке.
И Семён рассказал про обстоятельства знакомства с Асмирой и о своём плане при встрече сразу сделать ей предложение руки и сердца.
– Вы, понимаете, что она ждать долго не может, я тоже. Иначе потеряю её. Я уверен, что она ответит согласием. Она мне очень нравится. Хотелось бы до нашей с ней встречи получить подробную информацию о её семье. Представляете, как это важно для нас, чекистов. Кадры могут сказать или служи, или женись. Одно из двух. Я должен делать девушке предложение наверняка.
– То, что ты рассказал, этого достаточно, и задание несложное. Первичную информацию я получу в университете. А потом сам и через своих ребят узнаю всё остальное. Главное должна показать специальная проверка, от неё зависит, сможешь ты на ней жениться или нет. Я хочу тебя спросить, ты уверен, что любишь свою девушку? Захочет она оставить родину и уехать с тобой? В России холодно и не растут персики. Ей будет трудно адаптироваться.
– Она, я думаю, сможет привыкнуть в России, и я ей помогу. – уверенно сказал лейтенант.
– Это хорошо. Плохо, что у тебя щека с гематомой. Прилично он тебя саданул, болит?
– Нет, боли не чувствую. До свадьбы заживёт. – улыбнулся лейтенант.
– Действительно, до свадьбы. А до сватовства? – спросил Наркисов.
– В отношении этого спрошу у местных ребят, как поступить.
Семёнов смотрел на Наркисова, что-то обдумывая, а потом сказал:
– Исаак Керимович, хочу задать вам один нескромный вопрос. Не обидитесь?
– Говори, я тебя уже немного знаю, ты деликатный человек, Семён.
– Хорошо. Почему в универмаге, где мы впервые с вами встретились, вы были в таком виде? Это было обдуманное перевоплощение, с определённой целью?
– Конечно,
Семён развёл руками:
– Я вами восхищаюсь, Исаак Керимович, слов нет.
Собираясь уходить, Наркисов остановился:
– Знаешь, что сделай, Семён? После свидания пригласи свою девушку к нам в гости. У меня жена узбечка, а я наполовину русский. Сядем, поговорим, плов поедим, дыню, чай. Ты мне скажешь, где вы встречаетесь, а я приеду за вами на своей машине.
Семён поблагодарил и согласился.
Он появился в аудитории с опозданием. Щека у него было заклеена пластырем. Преподаватель поинтересовался, что случилось. Лейтенант сослался на то, что получил травму на тренировке, был у врача, поэтому опоздал. Через некоторое время в аудиторию пришёл посыльный и вызвал Семёна к начальнику школы. Курсанты смотрели на него и перешёптывались. В кабинете его встретили начальник и заместитель начальника второго управления Комиссаров Борис Иванович. После того как лейтенант доложил о своём прибытии, оба полковника поздоровались с ним за руку. Начальник школы Виктор Николаевич спросил, указывая на лицо лейтенанта:
– Это чем же он так вас задел, Семён Николаевич?
– Ботинком, товарищ полковник, когда я снимал с него ремень, чтобы связать.
– Пожалел, не ударил задержанного фотографа, как следует, не выключил, я прав? – спросил Комиссаров.
– Так точно, товарищ, полковник, пожалел, не думал, что он настолько силён.
– Это для тебя хорошая школа на будущее. Молодец, расскажи всё подробно, как это было, присаживайся, – указал Комиссаров на стул. Лейтенант подробно рассказал, как заметил фотографа и задержал его вместе с Наркисовым.
– Странно, а откуда там появился Наркисов? – поинтересовался начальник школы.
– Он мне на представлении варьете, когда мы упустили фотографа, посоветовал обследовать забор и наблюдать за ним, – напомнил ему лейтенант.
– Вот как, шансы Наркисова повышаются, хотелось бы надеяться, что он вернётся на службу. А тебе, Семён Николаевич, мы подготовили грамоту.
Комиссаров взял со стола грамоту и вручил её лейтенанту.
– К сожалению, перед строем курсантов принято решение её не вручать. Поэтому посмотри и оставь у начальника. Она будет отправлена вместе с твоим личным делом после окончания школы в кадры по месту службы. А вот чем тебя наградить за сегодняшнюю службу? К правительственной награде мы тебя представить не можем. Результаты работы с фотографом будут оценены не скоро в комитете Союза. Эти награды будет раздавать Москва. Что бы ты сам хотел? Ещё одну грамоту или денежное вознаграждение?