Наказ атамана
Шрифт:
– Сударь, так что вы решили? – наконец сознание восприняло озадаченный голос.
– Да, извините, нервы… – надо было доводить до конца то, за чем он сюда пришёл, и Туманов остановил взгляд на оценщике, отчего тот поёжился, – И какая окончательная цена?
– Двести пятьдесят, сударь. С учётом инфляции весьма хорошая сумма. Вы какими желаете получить?
– Я оставлю этот медальон вам лично, как презент, если вы окажете мне небольшую любезность.
– Неожиданно,
Туманов аккуратно вынул из кармана глянцевую карточку, на которой ещё с вечера сделал рисунок кулона, бывшего на матери в момент гибели. Рисовал он его долго и тщательно, несколько раз переделывая и добавляя подробности, которые прекрасно знал с детства, и вчера вспоминал, придавая рисунку максимальное сходство с утраченным оригиналом. Особенной деталью был вензель «ПТ», который гармонично вплетался в золотой узор оправы.
– Прошу вас, взгляните, – он положил рисунок рядом с медальоном, – это алмазный кулон супруги, утерянный ею прошлой осенью. Алмаз необычной, жёлтой расцветки. Может быть вам доводилось его видеть, среди сданного в ломбард?
Оценщик взглянул на рисунок всего лишь раз, и не раздумывая потряс бородкой:
– Да, приметная вещица, в нашем ломбарде закладывалась не единожды. И выкупалась всегда досрочно.
– Кем выкупалась? Как давно?
Тут оценщик несколько замешкался, словно размышляя, а не наговорил ли он лишнего? Наконец собрался с мыслями и решительно заявил:
– Покорнейше прошу меня извинить, милостивый государь, но наше заведение не даёт информацию о своих клиентах третьим лицам. Запрещено-с. Всё, что могу вам сообщить – последний раз была в закладе месяц назад.
– Что ж, понимаю. Медальон ваш, как и договаривались. Не откажите ещё в одной любезности: сообщите мне, когда её принесут в очередной раз. Буду весьма признателен вам лично.
С этими словами он протянул оценщику визитную карточку гостиницы, с номером в котором остановился, и попрощавшись вышел.
Далеко уходить не стал, а занял неприметную наблюдательную позицию, несколько в стороне от входа, анализируя свой визит в ломбард, который оказался чрезвычайно информативным.
Во-первых: появилось логичное объяснение тем странностям, которые сопутствовали обозу в финальной стадии его продвижения, хуже того – могло оказаться так, что он сам погубил своих бойцов, похоронив их заживо (эта мысль сбивала с настроя на розыск убийц родителей, поэтому решил обдумать всё позже). Во-вторых: появился след, который однозначно указывал на то, что убийца его родителей в городе. Это следовало из многократного закладывания кулона. Это же говорило и о том, что клиент личность хорошо известная в ломбарде, ибо постоянный и платежеспособный. В-третьих: искать его долго не придётся, потому что оценщик вряд ли станет дожидаться, когда кулон принесут в очередной раз, а с большой долей вероятности, безотлагательно оповестит этого клиента о визите человека, разыскивающего кулон и его нынешнего хозяина. Из этого можно было предположить, что убийца сам найдёт Туманова, для помощи ему в этом оценщику и оставлена визитная карточка номера гостиницы.
Наблюдать за входом долго не пришлось – буквально через несколько минут из дверей ломбарда выскочил посыльный мальчишка, и дунул вдоль по улице, придерживая рукой кепку. Версия начинала подтверждаться, оставалось запастись терпением и ждать. Решил всё же перепроверить, и вернувшись в ломбард сразу направился к оценщику, отметив, как забегали у последнего глаза и засуетились руки.
– Прошу
Как он предполагал, эта просьба поставит оценщика в тупиковую ситуацию, если он успел отправить визитку с посыльным. Так и оказалось.
– Извините, сударь… Я уже передал вашу карточку директору, а он вот только что отъехал, по делу-с.
«Да, через чердак или чёрный ход…» – мысленно усмехнулся Туманов, и слегка взвинтил ситуацию:
– Хорошо, я пробуду в гостинице всего пару дней, затем вынужден съехать: только-что получил новую информацию о предмете своего розыска. – он подмигнул оценщику и показал из кармана край рисунка на картоне, – Зайду позже, и сообщу о новом адресе, если в этом ещё будет необходимость. Благодарю за помощь.
Вышел удовлетворённый разговором. Теперь предполагаемый убийца ограничен во времени, ждать его активности долго вряд ли придётся, и Туманов, не торопясь шагая по брусчатому тротуару, вернулся к размышлениям о медальоне фон Веттина.
По информации сведущего старика выходило, что в медальоне мог находится некий «псевдояд». Если допустить, что это так и было, то становится понятным, каким образом Макаров смог оказаться в стане Шляхтича: банально выжил. Учитывая, что второй выход из пещеры был (он сам через него вышел), то можно предположить, что и Макаров каким-то образом выбрался оттуда. Полковник человек везучий и деятельный, у него могло получиться.
Выбравшись из пещеры он сделал ставку на новую власть – не возвращаться же к своим, учитывая, что о его двурушничестве могло стать известно. Это тоже логично. А дальше тем более: Макаров, уже в своём новом качестве, продолжил поиски обоза.
Такое объяснение Туманова вполне устраивало, за исключением одного – как он мог ошибиться в констатации смерти своих бойцов, и похоронить их, по сути, заживо? Да ровно так же, как был уверен в смерти Макарова, пропади пропадом эти яды и их особенности! Ощущения своей причастности к такому убийству были не переносимы – спасала лишь малая надежда на то, что старик-оценщик мог ошибиться или всё выдумал, и для себя он решил, что лучше всего сейчас придерживаться именно такой версии, иначе была реальная опасность заполучить психическое расстройство. Надо ли говорить, что с медальоном, после всего происшедшего, он расстался без малейшего сожаления?
Предполагаемым местом рандеву он определил ресторан. В гостинице его никто навещать не станет: слишком фешенебельна и под соответствующей охраной – там проживали в основном старшие чины штабов и Правительства. По этой же причине не стал рассматривать и ресторацию «Европы», а решил дожидаться визитёров в ресторане городского сада «Аквариум», менее помпезного и популярного в летнее время, к тому же удобно расположенного на берегу Оми.
Вечер он встретил за отдельным столиком открытого павильона ресторана, у самой реки. Одет был в новый штатский костюм, за поясом наган, а нож брать не стал, имея на то определённый резон – не желал портить новый гардероб. Внутри большого зала грянул кан-кан, означая начало ночного веселья и оно не заставило себя ждать. Все столики были уже заняты, в основном или большей частью офицерами, с дамами и без, остальные места оставались за местными представителями капитала. Туманов не стал утруждать официанта большим заказом, ограничившись кофе и безе, справедливо полагая, что всё это не на долго – раз; и он явился сюда не набивать желудок – два. Заранее решил не задерживаться, если события не воспоследуют, и ближе к ночи прогуляться пешим порядком, предоставив своему неизвестному противнику более удобные варианты.