Наказание для продюсера
Шрифт:
— Выбрал себе уже кого-то? — начинаю разговор с Димой издалека, пока операторы настраивают камеры и до выхода в эфир остаются считанные минуты.
— Троих уж точно, — отвечает мне, откинувшись на спинку дивана, на котором мы проведем весь сегодняшний эфир.
— И кого, если не секрет? — сразу же подключается Лаура. — Мне две девочки приглянулись. Взяла бы обеих, но это запрещено правилами конкурса. Но вы только представьте блондинка и брюнетка.
— У меня все брюнеточки, — отвечает Дима. — Роксен, Анна Сокол и Амалия.
Роксен…
— А, может, как-нибудь без Рокси? — спрашиваю его с глупой надеждой, что сейчас он скажет «Ну, хорошо! Конечно! Раз ты просишь, то конечно».
— Почему это? — выгнув одну бровь, насмешливо интересуется собеседник. — Тоже хочешь ее? Конкуренцию устраняешь? Так, Лаура тоже ее хочет.
— Нет, Дим, — я отрицательно покачал головой. — Ты же загубишь ее. Поиграешь в продюсера и выкинешь девочку за порог. Так, дай нам с Лаурой, действительно, помочь девчонке.
— С чего это сразу загублю? Она мне, может, как человек понравилась? — сразу же восклицает Цветков и смотрит на меня так, как будто я его в убийстве обвинил.
— Ты же ее просто хочешь, как новую игрушку. Дикую слегка, необычную, — четко описываю ему его новый порыв желания очередной девушки.
Цветков у нас, как мартовский кот, у которого март целый год. Он выбирает себе очередную жертву, влюбляется в нее, помогает ей, а потом, когда его «любовь» проходит, то девушка вдруг становится никому не нужной.
— Может быть, но с ней я готов попробовать что-то большее… со временем!
— Димочка, вынуждена согласиться с Владом, — поддерживает меня Лаура. — Ты испортишь ее. Такие, как она, молоденькие и наивные, быстро влюбляются, после чего напрочь забывают о сцене. Ей нужен продюсер-женщина, поэтому, думаю, что вам двоим стоит оставить ее мне.
Рано радовался. Тем не менее, Лауре я готов уступить. Воронцову только Цветков не мил.
— Нет уж! — тут же восклицает Цветков. — Я так просто не сдамся! Сама пусть выбирает, — хитро усмехнувшись, смотрит перед собой на сцену. — А там мы посмотрим: загублю я ее или нет! Так что, не рассчитывайте на легкую победу.
— Дим, прощу… Я заплачу, — я понижаю голос, чтобы Лаура не услышала.
— Что, настолько зацепила? Хочешь с ней тоже в продюсера поиграть? — похабно интересуется Цветков. — Понимаю, там есть с чем… поработать. Но, извини, я тоже хочу! Денег мне не надо. Она будет моей.
— Это мы еще посмотрим!
— Посмотрим, — произносит он, злорадно улыбнувшись, давая понять, что я что-то упускаю.
Только вот что? И почему он так уверен в себе?
Глава 24
Ксюша
Чем ближе был час моего выступления, тем сильнее я тряслась от предвкушения,
— А ты к кому хочешь? — доносится до меня разговор двух девушек.
— К Цветкову, — отвечает ее собеседница. — Он такой милый и сильно не лютует. С ним выиграть легко!
— А я к Лауре, — говорит та, что задала вопрос. — Она крутая, после нее можно получить контракт с модельным агентством. Ты же знаешь, что она всех своих девочек через кучу стилистов прогоняет?
— Да, знаю, — отвечает ей вторая. — Либо к ней, либо к Цветкову хочу, но не к Златогорскому. Брр!
— А что не так с Златогорским? — спрашиваю их, поймав слегка растерянные взгляды сразу обеих блондинок. — Да, не бойтесь! Мне просто интересно. Мне же тоже в случае чего придется выбирать.
— Ну… Златогорский гоняет сильно. Это все знают. Ошибок не прощает и чтобы выбрать его, нужно быть либо глупцом, либо сумасшедшим. Он же загоняет тебя до вывалившегося языка.
— То есть Цветков — это легкий путь к победе, Лаура — путь не только к победе, но и к модельной карьере, а Златогорский — тиран и деспот?
— Да, — кивает собеседница. — Не удивлюсь, если у него вообще победительницы не будет.
— Она где-нибудь в больничке с нервным срывом будет валяться.
— В дурке, Ник, — хохотнув, поддерживает ее вторая девушка. — А это не тебя зовут? — спрашивает она меня.
— Где? — настороженно интересуюсь, прислушавшись к шуму, так как из-за всех разговоров вокруг ничего не слышно. Ни телевизора, на котором ведется трансляция, ни девушку, контролирующую выступления. Мы ее назвали Командирша.
— Номер семнадцать! Приготовиться! — слышу вдалеке.
— Меня! — подтверждаю я, чувствуя, как бешено колотится сердце.
— Номер семнадцать, три минуты до выхода! — повторяет Командирша.
Господи! Три минуты! Всего три минуты… Кто-нибудь, спасите! Уберите дрожь, успокойте мои нервы…
— Вы готовы? — спрашивает меня девушка в черном, держа рацию у лица. — Я могу сказать, что мы готовы?
— Да! — ко мне возвращается уверенность.
— Тогда — вперед, — подмигнув, говорит она и слегка толкает меня в сторону выхода на сцену. — Номер семнадцать отправила!
Однако, каждый шаг, приближающий меня к сцене, понижал мою уверенность, превращая меня в трусливого подростка, которого позвали к директору и сейчас за что-то будут отчитывать. Я вовсе не боюсь сцены, меня пугает тот факт, что сейчас на меня будут смотреть несколько миллионов человек, среди которых бабушка, дедушка, мама, папа, братья, Ева, Кирилл — вся моя многочисленная семья.