Наказание Красавицы
Шрифт:
— Взгляните, какие восхитительные прелести! Весьма хороши в домашнем хозяйстве! Кто ж станет растрачивать этакое лакомство на полях!
— На пашню ее! — выкрикнул кто-то, и собравшиеся вновь загоготали.
Получив новый удар хлыстом, принцесса унизительно взвыла. Продавец закрыл ей рот ладонью и резко вздел подбородок, не позволив распрямить спину.
«Еще немного, и я потеряю сознание. Мне этого не вынести. Сейчас упаду без сил», — поняла Красавица. Сердце у нее гулко бухало.
Внезапно она
Принцесса дернулась в надежде увернуться. Толпа загомонила еще пуще. И тут Красавица осознала, что самым ужасным, непотребным образом дергает и крутит бедрами, пытаясь избежать чувствительных тычков жезла. Когда же распорядитель впихнул свой жезл поглубже в ее сочащуюся, разгоряченную вагину, зрители взорвались воплями восторга и яростными хлопками.
— Изящная, красивая и грациозная малышка! — в то же время не переставал расхваливать свой товар распорядитель. — Годится как для прислуживания даме в обиходе, так и для развлечения джентльмена.
Красавица чувствовала, что лицо ее горит. В замке ее ни разу так ни перед кем не выставляли! Ноги вновь перестали ее слушаться, и в этот момент распорядитель крепко ухватил девушку за запястья, поднял ей руки над головой, и принцесса безвольно повисла над настилом, в то время как безжалостный хлыст отплясывал по ее бедрам и икрам.
Сама того не сознавая, принцесса беспомощно брыкнулась. Она уже совсем не владела собой. Постанывая сквозь стиснутые зубы, она яростно забилась в сильной хватке распорядителя. Незнакомая, отчаянная, необузданная ярость нахлынула на нее, когда хлыст добрался до ее лобка, то похлестывая по нему, то поглаживая. Дикий гомон толпы вконец оглушил Красавицу, и она уже не знала, то ли уже сама страждет этой муки, то ли рьяно пытается ее прекратить. В ушах у нее раздавались лишь ее собственные стоны и резкие вздохи…
И тут принцесса поняла, что, сама того не ведая, устроила своим зрителям как раз то представление, которое они больше всего любили и, собственно, ради которого они тут и собрались. Зрелище с Тристаном явно не доставило им столько удовольствия. Утешило ее это или нет, трудно было сказать. Тристан ушел, и Красавица чувствовала себя покинутой.
Хлыст между тем не унимался, охаживая ее, заставляя неистово выгибаться дугой и вращать бедрами, а затем снова приглаживая ей влажный пушок на лобке, наводняя свою жертву волнами наслаждения и боли.
В порыве ярости она с силой качнулась, едва не вырвавшись из цепкой руки распорядителя, и от удивления он громко хохотнул. Мужчина попытался ее угомонить, и толпа возмущенно завопила. Его сильная рука еще крепче ухватила
Они споро привязали ее запястья к свисавшему с виселицы, кожаному шнуру, и теперь девушка свободно болталась на нем, громко всхлипывая и пытаясь спрятать лицо за вытянутые вверх плечи, укрывая его от неистовой порки распорядителя.
— Все же мы не можем весь день развлекаться этой миленькой принцессой! — крикнул распорядитель, хотя толпа вокруг и подбадривала его возгласами: «Давай отшлепай ее!», «Накажи-ка ее хорошенько!»
— Этой маленькой красотке требуются твердая рука и суровые наказания! С какой же цены начнем? — Он снова принялся вертеть подвешенную принцессу, охаживая ее хлыстом по голым икрам, и выпихнул вперед ей голову, чтобы девушка не прятала лицо.
— Прелестная грудь, ласковые ручки, восхитительная задница, а еще — чудесная лакомая щелочка, достойная услаждать самих богов!
Ставки на его товар уже росли с сумасшедшей скоростью, так что распорядитель не успевал, как полагается, повторять названные суммы. Размытым от беспрестанного кружения взором Красавица видела сотни глядящих на нее снизу простолюдинов, множество молодых людей, столпившихся у самого торгового помоста, пару девушек, перешептывающихся и показывающих на нее пальцем. Чуть поодаль взгляд ее выхватил престарелую, опирающуюся на трость женщину, которая тянулась вверх сморщенным пальцем, желая назвать свою цену.
На девушку вновь накатило чувство брошенности и отчаяния, и она с вызовом забрыкалась и застонала сквозь сомкнутые губы.
Но почему бы ей не закричать погромче? Не добавляет ли унижения это признание собственной безгласности? И не побагровело бы от стыда ее лицо, если б вдруг ее заставили показать, что она не тупой безмозглый раб, а думающее и чувствующее существо? Ответом были лишь ее беспомощные всхлипы.
Между тем под выкрики толпы и неуклонный рост на нее ставок принцессе развели пошире ноги, и распорядитель, раздвинув ей ягодицы, потыкал своим кожаным жезлом в анус. Резко вскрикнув, Красавица стиснула зубы и закрутилась на привязи, даже норовя дотянуться ногой до торговца и хорошенько его лягнуть.
Он же тем временем озвучивал последние, самые высокие ставки, рассчитывая растрясти толпу на как можно большую сумму.
— Продано! — наконец уже знакомо прогудел распорядитель. — Принцесса продана госпоже Дженнифер Локли, хозяйке трактира «Лев», за наивысшую предложенную сумму в двадцать семь золотых монет! Эта прелестная малышка со столь пылким нравом за хлебушек с маслом и все прочее непременно должна получать хорошую порку, — не преминул он добавить.