Наказание любовью
Шрифт:
Герцог повел их в гостиную, где их ожидала герцогиня. Диана увидела большую группу людей, собравшихся у камина: пожилые мужчины в твидовых пиджаках с громкими голосами и выдающимися вперед животами, женщины, одетые в одежды из тяжелых тканей, с обветренными лицами, одни вели беседу, время от времени охая и восклицая, другие были воплощением чопорности.
Вдруг Диана увидела человека, выделявшегося среди них — одного-единственного, кого не могла не заметить, окруженного множеством других, — Яна.
Вдруг все поплыло перед глазами, она не поняла,
— Разрешите представить, мистер Кастэрс… Леди Диана Стэнлиэр. — Она почувствовала, как рука Яна касается ее руки, и услышала его сдержанное:
— Как вы поживаете?
Но тут ее отец вмешался в разговор и перебил их:
— Конечно, мы знаем Яна, не так ли, Диана? Давно не видел тебя, мой мальчик. Почему ты похоронил себя на этом твоем дремучем острове?
И пока этот разговор отвлекал внимание Яна от нее, Диана опустилась в низкое кресло, предложенное ей герцогиней, почувствовав слабость в ногах и зная, что руки у нее дрожат.
Ян не заговорил с ней, и она постаралась заставить себя принять участие в общем разговоре.
— Право же, мне пришлось протестовать, — говорила герцогиня. — Я тактично сказала: «Каноник, я покровительствовала этой церкви более тридцати лет и считаю, что шесть свечей на алтаре не только слишком, но и пустая трата денег в такое время…»
Старый джентльмен слева от нее, чье имя она не расслышала, продолжал очень громким голосом:
— Позор — совершеннейший позор! Если бы молодой человек оказался под моим командованием в девяносто девятом, он запел бы совершенно другую песню!
Леди Ада Грантли прервала свое вязание:
— Накрашенные красным губы и крашеные волосы, я никогда не ошибаюсь, Люси, уверяю тебя…
Люси, леди Морган из семьи Даугер, кивнула.
— Точно так же, как и жена бедного Генри, — женись он на ней, и, конечно, результат будет таким, как мы и ожидали…
— Двести пятьдесят пар — неплохо, мой мальчик?
— Да, сэр. На Ронсе мы считаем большой удачей, если возьмем пятьдесят.
Ох, Ян-Ян! Она не могла вынести этого, и как только чаепитие было закончено, Диана убежала в свою спальню. Здесь она присела у огня, который горел не очень ярко, как обычно бывает в больших охотничьих домах. И комната без удобного центрального отопления, к которому она привыкла, была холодной.
Как же такое могло случиться, подумала она, и как же она могла не предположить, что именно здесь она встретит человека, которого она хотела увидеть? Судьба не могла выбрать более неподходящего места, подумала она, чтобы свести Яна и ее вновь.
В Тауэрли они оба чувствовали себя неуютно, несмотря на их противоречия, оба схожи в том, что были полны жизни среди этих людей, которые жили совсем по-другому, как в тихой заводи.
И тем не менее она осознала, что Ян гораздо ближе им, чем она, даже потому, что был спортсменом и принадлежал к всеобщему братству, которое объединяет и стирает всякие классовые различия.
Теперь, когда она думала
Что же ей делать? Избегать Яна, пока они здесь, или искать встречи с ним наедине и постараться поговорить с ним, объясниться, то есть сделать то, что она пыталась сделать на Ронсе?
Она еще никак не могла решить эту проблему, не знала, как ей вести себя, когда прозвенел звонок к обеду. Пока она переодевалась, вопрос по-прежнему крутился у нее в голове до тех пор, пока не стал еще более неясным, чем прежде.
Единственное, в чем она была абсолютно уверена, это то, что любила Яна еще сильнее, чем когда-либо, и что готова сделать все, даже, сказала она себе с улыбкой, обойти босой вокруг земли, лишь бы он опять полюбил ее.
Во время обеда она наблюдала за ним, не чувствуя, что ела или пила. Известный генерал, сидевший по правую руку, и бывший министр — по левую, к счастью, были заняты разговором, не интересным для нее.
Она слышала только голос Яна, видела внимание, которое он оказывал Бриджит Виман, глупо хихикающей, был очень любезен с дамой, сидевшей по другую сторону от него и слегка глуховатой.
За исключением Ги Вимана, он был самым молодым из присутствующих мужчин, все остальные были достаточно пожилыми и годились Яну в отцы. Диана не могла не заметить, что он нравился им, некоторые даже интересовались его именем и внимательно выслушивали его, называли его «мой мальчик» с благосклонным покровительством, являющимся привилегией старшего поколения.
Какую бы гордость она испытывала, подумала Диана, случись все иначе, они могли бы оказаться здесь как муж и жена!
Она молча закончила обед и просидела утомительных полчаса с женщинами в гостиной до того, как к ним присоединились мужчины.
Затем Бриджит собрала желающих для бриджа, и только после продолжительного спора Диане удалось ее убедить, что, если бы даже и умела, она не желает принимать участие в игре. Ее наконец оставили в покое, хотя и не без саркастических намеков со стороны Бриджит о том, что они не могут обеспечить ни джаз-оркестр, ни какие-либо другие развлечения ночных клубов в Тауэрли.
Шесть месяцев тому назад Диана легко нашлась бы и ответила соответствующим образом своей кузине, но сегодня она устало улыбнулась и быстро ушла в свою комнату.
Она не легла спать, а сидела, глядя в огонь, обняв руками колени. Должно быть, прошло более двух часов, когда она поднялась, чтобы подложить побольше угля в огонь, и испугалась, услышав внезапный стук в дверь.
— Войдите, — произнесла она, удивляясь, кто бы это мог быть.
Дверь открылась, и вошел Ян.
Она уронила со стуком медные каминные щипцы и повернулась к нему лицом. Сердце затрепетало, она прижала руки к груди, стараясь приостановить его бешеное биение.