Наказание за любовь
Шрифт:
— И дать ему надежду, которую я не смогу оправдать? Кроме того, этот процесс очень непрост, даже для меня.
— Для тебя особенно, мне кажется, — сказала она.
— Да, а к тому же, когда я не в полной силе… Но, возможно, мы можем попытаться потом. Когда я снова стану самим собой.
— Если это потом будет, конечно. К тому же Мораган не может ждать так долго, ты же знаешь!
— Да, знаю. Но именно сейчас я не могу позволить дать вовлечь себя в такой эксперимент. В настоящий момент не в моих силах
— Нет, я, черт побери, на все сто процентов полна решимости прикончить этого проклятого дьявола…
— Неужели ты всегда должна так ужасно браниться, Тува?
— Да какого черта, это поддерживает мой дух. Ну ладно, не буду, обещаю… постараюсь.
Мгновение они молчали. Слушали ночные звуки вокруг. Чирикание и приглушенные крики птиц, весенние водопады, бегущие с гор, шум машины где-то вдалеке…
Тува смотрела в полутьме на удивительное лицо Марко. Она видела только очертания лица, профиль. Но все это было так невероятно красиво, то, что она могла различить, что ей стало почти больно.
— Сделай меня красивой, Марко, — жалко попросила она.
Он сидел погруженный в свои мысли, но тут же удивленно повернулся к ней.
— Ради всего святого, зачем тебе это? Мы хотим видеть тебя такой, какая ты есть.
— Это самый эгоистический ответ из тех, какие я когда-либо получала в жизни! Почему это вам так хочется, а? Потому что вам тогда будет легче со мной обращаться? Жалкая и благодарная Тува, которая тает от малейших знаков внимания? Ну конечно, это удобно.
Мягкая улыбка преобразила его лицо.
— Я никогда не считал тебя жалкой и благодарной, Тува.
— Мне следует рассматривать это как комплимент, или же я должна обидеться? — спросила она угрюмо и взглянула на него исподлобья. — У меня в жизни есть только одна мечта, Марко: выглядеть привлекательно.
— Дорогая, неужели ты еще не поняла, что быть красивой и быть привлекательной — не одно и то же? Габриэл многое понял из этого, хотя он еще так мал. А ты цепляешься за какой-то смехотворный идеал красоты, причем, даже если бы ты его достигла, тебе все равно было бы неуютно!
— Но подумай, сколько времени ты выигрываешь, если выглядишь симпатично! Ты не знаешь, каково бывает, когда ты стоишь вместе с другими девчонками и хочешь куда-то войти, а обращают внимание только на хорошеньких и тут же впускают их с какими-то дурацкими заигрываниями, а ты остаешься самой последней и видишь, как улыбающиеся лица вахтеров на глазах становятся кислыми и тебя почти впихивают внутрь. Чтобы от тебя отделаться!
— Значит, тебе нужны дурацкие заигрывания каких-то тупых посторонних?
Она
— Марко, слушай, прекрати меня поучать! Я твой урок наизусть знаю: когда меня узнают поближе, меня полюбят за меня саму, а не за то, как я выгляжу. Я по горло сыта подобной болтовней, и это не прибавляет мне уверенности, наоборот, я становлюсь все более и более агрессивной…
— Не кричи, — предупредил он, закрыв ей рот рукой. — Разбудишь своих друзей и привлечешь к себе внимание еще кого-нибудь.
— Да плевать я на это хотела, — прошипела она сквозь его пальцы. Потом успокоилась, и он отпустил ее.
— Дорогая Тува, даже если бы я хотел помочь тебе изменить внешность, не думаю, что я смог бы. Понимаешь, я же не Бог.
Она посмотрела на него так, как будто считала его именно Богом. А потом сказала непринужденно и безразлично:
— Ладно, пойду сменю Халькатлу, она, наверное, бедному Морагану уже совсем голову заморочила. Марко, она просто опасна! Что будет, если она и вправду попытается затащить кого-то в постель?
— Да ладно, пусть, — улыбнулся Марко. — Ей несладко пришлось, пока она была жива. Благодаря наследству Тенгеля Злого. Нет, за Халькатлу я не волнуюсь.
— Да я тоже. Но бедные мужчины?..
— Она знает, где границы, за которые она не должна заходить. Но будет хорошо, если ты пойдешь в машину. Тебе надо поспать.
— Ерунда! А ты пойдешь?
— Нет, я останусь здесь. Хочу поговорить с Руне о программе на завтра. Я же говорил, что у меня есть план.
Они расстались, и Тува, оставшаяся на месте, смотрела, как он уходит. Его благородный силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба. Она всхлипнула, это был сухой всхлип безнадежной тоски.
3
До чего же здорово было залезть в машину с ночного холода. Халькатла вышла из машины с удовольствием, потому что, когда они менялись местами, она пробормотала Туве: «Лежачего не бьют». Тува согласно кивнула.
У каждого было по сиденью, у Морагана заднее, у Тувы — переднее. Она уже почти устроилась, когда услышала его голос:
— А кто она самом деле? Халькатла?
Тува вздрогнула и выпрямилась:
— Я думала, ты спишь, — укоризненно проговорила она. — Халькатла — это моя душа-близнец.
— Это не ответ.
— Почему ты хочешь это знать? Он тоже сел.
— Потому что она какая-то неуловимая. Как будто имеешь дело не с человеческим существом. Кстати, это относится не только к ней, — тихо добавил он.
— Ты, наверное, догадался, что мы — не совсем обычный род, правда?
— Да, спасибо, это я понял.
— Почему бы тебе не удовольствоваться этим?
— Тебе кажется, это справедливо? Ведь я же ваш спутник.
Тува воспользовалась шансом переменить тему.