Наказание
Шрифт:
Туманов сильнее нажал на газ, машина, набрав скорость, понеслась вперед. Стрелять в преследователей ему не было смысла: они тоже вооружены и запросто прострелят ему шины. Липа достал трубку, одолженную на сегодня у кого-то из собратьев.
– Кардинал, я нашел эту курву, она у меня. Она мне ментов на хвост подцепила. Я в облаве. Шмалять не могу. Сделай что-нибудь, а я этой шлюхой пока их запутаю.
Минуя светофоры, мчались по улицам Рязани две машины: иномарка и «жигуль», бандит и милиция. Где-то на улице Свободы «Жигулям»,
Тем временем Туманов на минуту притормозил. Он приставил Юльке к виску пистолет и потянулся до аптечки.
– Возьми здесь лейкопластырь и заклей рану, не то вымажешь мне тут все.
Штаб-квартира «Черного льва» – это двухэтажный коттедж со множеством комнат и широкой, просторной гостиной, которую бандиты использовали в качестве зала заседаний: здесь был длинный стол с десятью стульями, телевизор, диван и камин. Комнаты самые обычные, это или спальни бандитов, или оборудованные под склад, где хранилось награбленное, или один кабинет Кардинала и один штрафной изолятор для своих же братков. Он занял место на втором этаже, рядом с чердаком. Сам коттедж находится у городской черты, на отшибе частного сектора, чем-то напоминает городской хутор.
В комнате, куда Туманов приволок свою заложницу, была аккуратно застлана кровать, на потолке вместо люстры – лампочка, занавески на окнах отсутствовали; и здесь уже были Завьялов, Мелешку и Ярошенко. Туманов бросил Матросову на пол, под ноги браткам. Она сильно ударилась. Все четверо дружно заржали, Молдаван – громче всех; Юля обиженно подняла на него глаза.
– Че пасешься, курва? – грубо бросил ей Денис Ионович, сплёвывая на пол, будто он курил. Завьялов сзади больно пнул девушку. Она глянула и на него.
– Подъем! – приказал главарь.
Юля подчинилась; встала на ноги, расправила платье. Туманов глазами следил за ее движениями.
– Зря стараешься, – прогудел Хохол, – щас все равно снимать его будешь.
Матросова похолодела и медленно попятилась к стенке. Почувствовав, что спина уперлась в стену, девушка судорожно скомкала в руках свою сумочку, а сама замерла в ожидании худшего. Липа приблизился к ней с двух шагов, снял очки, вынул из штанов ремень и мощно смазал им по лицу Юли:
– Где башли, лярва? Капуста? Сожрала?
– Даня, я же го…во…рила… Я все отдам, – шептала Юля, закрывая рукой побуревшую от удара щеку, но Туманову надоело слушать каждый раз одно и то же. Он напряг увесистый кулачище и прошелся женщине по второй щеке. Юля взвизгнула, приложилась второй рукой к скуле, которую обожгла горячая боль. Данька вырвал у нее из рук сумочку и швырнул Хохлу. Разбойник обыскал содержимое.
– Где трубка? – ревел Липа.
– Все вместе отдам! И деньги, и телефон!
Завьялов подступил к ней со своей неизменной «бабочкой», которую крепко держал клинком кверху. Прижав
– Тебя вообще учили когда-нибудь, что лямзить нехорошо? – Туманов хлестнул ее ремнем по голым ногам.
– Ай-яй! Я же сказала, что все верну! Оно все в целости, ни одной копейки не пропало.
– Это уже мы будем решать, пропало там чего или нет, – предупредил Валерка, отступая.
…За не завешенным окном серел рассвет, брезжил восход солнца. Матросова Юля очнулась тихо и незаметно. Лежа на кровати ничком, с закрытыми глазами, она невольно вдыхала табачный дым, который напустила кодла мерзавцев, стоявшая возле окна и решавшая ее судьбу. То, что ей довелось услышать, ошарашило ее.
– …Она теперь богатая, – сказал Метлешку, – может на твои, Липа, баксы и свалить куда подальше. Но я ей не дам, падлой буду. Я свое дело знаю. Она шалава опытная и давно не свежак, много не стоит.
Молдаван изъяснялся языком блатным и матерным, но вполне понятным. И Юлия поняла, что ее хотят продать в рабство в далёкую заграницу! Надо отсюда бежать и как можно скорее! Но… куда? Здесь поблизости не спрячешься – найдут, черти! Да и как сбежать? Она одна, а их четверо, и они вооружены. К тому же у нее ранена нога…
Под окном раздался страшный взрыв, в комнате даже стекло выбило. Бандиты ринулись к разбитой раме.
Горела машина Завьялова. Валерка сразу понял, кто и за что ее взорвал.
– Хорь, сука. Он, падла буду. Это он мне вызов бросает. Чувствую, разборами пахнет.
Он печально глядел на свое терпящее бедствие авто и вздыхал, пока вдруг Метлешку не взревел:
– А где эта тварь?
Братки резко обернулись: кровать, на которой лежала Матросова, была пустая.
– Далеко она не могла свалить! – не растерялся Завьялов. – За ней!
Юлия тем временем без оглядки мчалась по пустой трассе, повторяя вполголоса: «Господи, боже мой, скорее».
Сзади прозвучал сигнал машины. Юля обомлела, но решила не останавливаться. Японская иномарка поравнялась с ней, и водитель смешливо крикнул ей в открытое окошко:
– Это что, пес Барбос и необыкновенный кросс?! – И засмеялся.
Матросова повернулась: следом за ней ехал ее сутенер Павел.
– Шо смотришь? – хохотал Павел. – Где собаки? Садись.
Девушка поскорее села в его спасительную машину.
– Пашка, мне тебя сам бог послал!
– Видишь, а когда-то ты меня проклинала, помнишь? Кричала, чтоб я проваливал. Вот и я пригодился. Ты что, ранена?
Меняя бинты, Павел попутно расспрашивал:
– Что у тебя произошло-то?
– Паша, я совершила ошибку, наверно, самую большую в жизни. Позавчера я была на дне рожденья у бандитов… – Юля рассказала сутенеру все, от начала до конца, вплоть до того, что ее хотят продать в рабство.