Наказаны любовью

Гилева Наталья

— Привет, — Виктория зашла к нему в кабинет. — Папа сказал, что ты снова тут работаешь.

Даниэль обернулся, девушка стояла у двери.

— Да, я снова работаю у твоего отца. Странно, но факт. Мы хотим одного, получаем совсем другое, а выходит в реальности третье, — Даниэль присел на краешек стола.

Виктория не знала, как начать разговор.

— Папа сказал, что он поговорил с тобой о произошедшем, и вы все решили.

Даниэль хмыкнул.

— Ну да, поговорили, — он отвернулся, — правда

я так до конца не понял его мотива, но думаю, что стоит забыть о том, что произошло, этого ведь не повторится. Они поговорили с мамой.

— Папа разговаривал с Кристиной, — Виктория подошла чуть ближе к молодому человеку.

— Да, мы даже выпилив се вместе кофе. Все в порядке.

Виктория немного задумалась. Она еще помнила то, чему стала свидетельницей.

— А когда вы все разговаривали? — она даже немного испугалась, неужели отец ездил к Кристине, и они все-таки договорились о том, что она слышала.

— С твоим отцом — утром в офисе Алехандро. Потом мы работали там, обсуждали детали, и уже после этого заехали домой, чтобы поговорить с мамой.

— Так вы все вместе поехали и работали вместе?

— Ты так досконально меня обо всем расспрашиваешь, — Даниэль стал сомневаться, — ты что-то знаешь, о чем не знаю я?

— Нет что ты, — Виктория подошла еще ближе. — Что я могу знать? — она про себя молила бога, чтобы Даниэль простил ее, что она сейчас не договаривает ему. — Просто мне все интересно, что связано с тобой, — она сделала еще шаг ему на встречу. — Как ты? — она хотела поправить его волосы, но остановилась в нерешительности.

Даниэль взял ее руку в свою и поднес к губам, целуя.

— Стараюсь забыться, мне так не хватает отца, — он притянул девушку к себе ближе, приобнял, уткнулся носом в ее плечо, вдыхая аромат ее волос, — не верю до сих пор, что его больше нет. Не верю в то, что он больше не будет с нами. Его комната — она пуста, но он навсегда останется там. Я сегодня заходил, побыл там немного. Папа много для меня сделал, я оправдаю его доверие. Хочу, чтобы он гордился мной.

— Твой отец гордился бы тобой, — Виктория была рада переменам в Даниэле.

— Спасибо, что ты рядом, спасибо, что поддерживаешь меня, — он заглянул в ее глаза. — Не знаю, что будет дальше, но благодарю бога, что ты есть.

Виктория хотела наклониться к нему и поцеловать, но Даниэль остановил ее.

— Что-то не так, — спросила Виктория?

— Не знаю, — Даниэль был искренним.

Эти слова заставили Виктория отшатнуться, но не смогла этого сделать, так как Даниэль крепко ее держал.

— Что ты хочешь этим сказать? — она пыталась вырваться из его объятий.

— Тише, — Даниэль сжал ее в своих объятиях, — успокойся.

Виктория замерла, она не понимала его.

— Ты очень дорога мне, — Даниэль поцеловал ее в шею. —

Никогда не сомневайся во мне.

Улыбка появилась на ее лице, он вздохнула с облегчением, чуть наклонив голову, давая ему простор для поцелуев.

— Что бы не случилось, будь со мной всегда, — Даниэль прокладывал тропинку из поцелуев по ее шее в сторону губ.

Девушка легко засмеялась, наконец-то напряжение последних дней стало отступать. Даниэль откинул голову назад, наблюдая за ней, радуясь, что она наконец-то в его объятиях. Замерев на мгновение, он запечатлел на ее губах страстный поцелуй…

Рамона смотрела на Палому. Та была спокойна, но отрешенна. Мануэль сидел в кресле. Она попросила его оставить их одних. Подождав, пока он выйдет из комнаты, она сказала Паломе:

— Я больше не позволю тебе пить. Хватит, — Рамона была строга, сдержана.

— Почему ты решила именно сейчас вмешиваться в мою жизнь? До этого тебя все устраивало, — женщина откинулась на подушки, она лежала под капельницей.

— Ты станешь женой моему сыну, — отрезала Рамона.

— Не поздно ли ты спохватилась?

— Не дерзи мне, Палома. Я устроила твою свадьбу. Твой отец был на краю банкротства и только мой сын спал вас от разорения, благодаря ему, твой отец еще несколько лет продержался.

— Что с того? — она была равнодушна. — Моего отца уже нет столько лет, а ты все вспоминаешь.

— Подумай о дочери.

— Она уже выросла, мать ей не нужна, — отмахнулась Палома. — Кстати, как и жена твоему сыну. Он прекрасно проводит время на стороне, о чем ты и без меня знаешь. Какие могут быть ко мне претензии? Может ты спросишь у Роберто.

Рамона нервно ходила по комнате.

— Ты его жена, — напомнила она ей. — И пока это так, никто ничего не сможет сделать.

— Кого ты боишься?

Рамона остановилась и резко повернулась к Паломе.

— Я никого не боюсь. О чем ты?

— Ты стала нервной, раздражительной. Может это из-за того, что объявилась та, чье имя во сне шептал твой сын, — проговорила Палома. — Я не глуха и не слепа, пила, чтобы забыть и не вспоминать, что твой муж, лежа в постели с тобой, думает и мечтает о другой. Каково это? Ты ничего не знаешь. Привыкла помыкать всеми.

— Палома, я не узнаю тебя? — Рамона искренне удивилась. — У тебя оказывается есть зубки. ТЫ еще не до конца пропила свой разум.

— Не дождешься, — Палома села на постели, она с удовольствием бы встала, но мешала капельница. — Я пью, но спиваться не собираюсь. Всегда знаю грань.

— О какой грани ты говоришь?

— О той, когда можно говорить и делать все, не задумываясь, я еще ни разу не допилась до этого, при всей моей зависимости.

— А тебе разве есть, что скрывать?