Накажи себя мной
Шрифт:
– Хорошо.
– Я хочу, чтобы ты поняла: это не совсем то, про что мы говорили с тобой, не такой человек, который, возможно, тебе полностью подходит. Но он сделает тебе хорошо и не обидит.
– Кто он?
– Пока не знаю, – улыбнулся Макс. – Я покажу твое фото двум мастерам с твоего позволения. Один из них тебя выберет.
– А если… не выберет?
Тома сглотнула. Когда только она начала чувствовать себя такой непривлекательной? Как этот чокнутый умудрился уничтожить ее самооценку за каких-то пять-шесть дней?
Наступила тишина. Тома боялась поднять
– Не говори глупостей, милая, – пробормотал он, понизив голос до какого-то невероятно сексуального тембра, а потом вдруг наклонился и прошептал в ухо:
– А то отшлепаю.
Округлив глаза от изумления, Тома покраснела, выпрямилась и так сидела еще некоторое время, пока Макс невозмутимо поднялся и обнял свою сабу, которая с готовностью пошла за ним к стойке бара. Она молча смотрела на перешептывающуюся пару, и только когда где-то вдалеке хлопнула дверь, вдруг вспомнила, что рот можно и закрыть.
После этого все завертелось еще быстрее – Макс лишь убедился, что ей удобно в пятницу, привез домой, удостоверился, что она в безопасности и настойчиво повторил напоследок:
– Тома, ты можешь звонить мне по любому поводу. И даже без него. Например, если тебе вдруг станет страшно среди ночи. Хорошо?
– Да. Спасибо вам, – растроганно сказала она, переводя взгляд с него на Лизу.
– Не за что. Ты же заплатила нам за услуги. А получилась такая лажа, – с досадой проговорила Лиза, снова обнимая ее за плечи.
– Я сама виновата…
– Никто не виноват. Просто дерьмо случается, – прервал Макс, – Мы усилим меры безопасности, а тебя очень прошу: звони мне, что бы ни произошло. И ни в коем случае не встречайся больше вне клуба ни с кем, кто бы ни позвал – без моего разрешения никаких встреч, хорошо?
– Да. Да, теперь я это точно поняла, – твердо сказала Тома и несколько раз кивнула, грустно улыбнувшись.
– Тебе завтра может позвонить Михаил, вот его номер, – сказал Макс, – он полицейский и занимается твоим делом, ему можно доверять.
– Мне надо будет давать показания? – с ужасом осознала Тома, но Макс покачал головой:
– Будем надеяться, что нет. В данном случае мы постараемся уладить все без официальных процедур. Но Михаил, возможно, захочет задать тебе пару вопросов. И… возможно, в пятницу… впрочем, не будем забегать вперед.
Дыхание замерло у нее на губах. Закрывая дверь за Максом и Лизой, Тома все еще была слегка ошеломлена. Теперь ей, возможно, предстоит игра с настоящим полицейским? Но она уже вовсе не уверена, что хочет этого. Все фантазии о наручниках и форме словно отрубило после того ужасного вечера с придурком Ромой. Она даже не знала, хочет ли еще игр в БДСМ, согласилась лишь из чувства противоречия: всем придуркам назло.
Не думать. Наилучшим выходом на тот момент показалось просто не думать об этом – заварить горячего чаю, забраться под одеяло и смотреть старые комедии, пока в глазах не начало рябить от недосыпа – и она с чувством глубокого
Михаил, действительно, позвонил на следующий день, к вечеру – но, на ее счастье, не задавал никаких вопросов. Он лаконично представился: «Я Миша, отвечаю за безопасность в клубе… Ты как?» Несмотря на вполне ласковый и дружелюбный тон, доминантные нотки так явно проскакивали с первой же фразы, что Тома невольно начала улыбаться.
– Я в порядке, – послушно ответила она, – А он?..
– Больше не позвонит, – перебил уверенный низкий голос на том конце с такой категоричной интонацией, что Тома снова улыбнулась. И немного помолчала, чтобы дать ему возможность продолжить разговор самостоятельно – ведь доминанты наверняка любят верховодить во всем?
– Это мой телефон, – медленно, как бы немного лениво, добавил он после паузы, – И еще, насчет пятницы…
Ее сердце пропустило удар. Значит, Макс не ошибся. Это Михаил… Миша ее выбрал.
– Я не передумала, – ответила она негромко, поскольку уже поняла, какой последует вопрос.
– Хорошо, – снова не спеша и снова через паузу ответил он. Тома с трудом перевела дух: эта размеренная манера речи немного нервировала ее. Какой-то он чересчур спокойный… или она просто слишком нервничает?
– Мне нравится белый цвет. В клубе носят полупрозрачное, но ты можешь выбрать любое платье, – сказал он, – Белое. Короткое. Никакой обуви. И лучше, чтобы на тебе не было белья.
– Д… да… эммм… хорошо.
Едва она представила себя босиком в помещении, полном народу, перед неизвестным домом, как ее пульс ускорился вдвое, и язык словно распух во рту, с трудом шевелясь.
– До вечера пятницы, малыш. Я буду ждать тебя в десять у стойки бара.
– Эмм… хорошо.
– Спокойной ночи.
Белое платье даже покупать не пришлось – оно было у нее, купленное когда-то под настроение, и ни разу так и не надетое: оказалось слишком откровенным и слишком коротким – то, что надо для клуба. Она почти не нервничала в четверг и в пятницу утром – таким приятным и всеобъемлющим было чувство облегчения от того, что сумасшедший Рома, кажется, действительно отвязался от нее навсегда.
Волнения не было, пока она плела затейливые косы и делала тщательный макияж, задумчиво и со вкусом намазала все тело кремом с головы до ног, накрасила ногти… только старалась не представлять в красках, для чего все эти приготовления. Даже перед самым выходом из дома, вспомнив о духах и решив нанести их против обычая не только на шею, но и на плечи, и даже на бедра, Тома почти не дергалась, успокаивая себя, что все это просто затейливый секс. Далеко не первый в ее жизни.
Но внезапно в раздевалке накрыл мандраж – даже руки затряслись, и она, отвернувшись от двух щебечущих девушек, переодевавшихся рядом, на несколько секунд замерла перед шкафчиком. А надо ли идти? Что и кому она доказывает? Что, если ей будет неприятно с незнакомым домом – не потому, будет ли он хорош или нет, а просто оттого, что она не готова сейчас расслабиться и заниматься сексом с первым попавшимся красавчиком?