Накопление капитала
Шрифт:
Попытка подвести производство золота под подразделение I (средства производства) как часть его приводит Маркса к сомнительным результатам. Первый акт обращения между этим новым подразделением второго порядка, — которое Маркс называет I д, — и подразделением II (средства потребления) состоит в том, что рабочие подразделения I д покупают на денежную сумму (5 v), полученную от капиталистов в виде заработной платы, средства потребления у подразделения II. Употребленные для этого деньги еще не являются продуктом нового производства: они представляют собой денежный запас капиталистов I д из той денежной суммы, которая уже раньше имелась в стране, что вполне в порядке вещей. Но тут Маркс заставляет капиталистов II купить у I д за счет полученных 5 в деньгах на 2 золота как «товарного материала»; он перескакивает таким образом от производства денег к производству золота для промышленных целей, к производству, которое имеет столько же общего с проблемой производства денег, как производство сапожной ваксы. Но так как из полученных I д 5 v все еще остается 3, для которых капиталисты II не могут найти применения по той причине, что они не могут их потребить в виде постоянного капитала, то Маркс заставляет их накоплять
93
«Капитал», т. II, стр. 462.
Но за эту христианскую добродетель капиталисты подразделения II получают достаточно плохую награду. Несмотря на «воздержание», они не только не могут приняться за расширение своего производства, но не в состоянии даже продолжать его в прежнем размере. Ибо если даже и перенести «товарную стоимость» из II m в II с, то ведь дело зависит не от одной стоимости, но и от вещественной конкретной формы этой стоимости; и так как часть продукта I состоит теперь из денег, которые не могут быть потреблены как средства производства, то II, несмотря на воздержание, фактически не может обновить свой постоянный капитал в полном объеме. Таким образом условие схемы — простое воспроизводство — было бы нарушено в двух направлениях: во-первых, обнаружилось бы накопление прибавочной стоимости в виде сокровища, и, во-вторых, обнаружился бы дефицит в постоянном капитале. Эти полученные Марксом результаты показывают, что производство денег нельзя подвести ни под одно из двух подразделений его схемы, не разрушая самой схемы. Это обнаруживается уже из первого обмена между подразделениями I и II. Задуманного Марксом исследования об обмене вновь произведенного золота, совершающемся в пределах постоянного капитала подразделения I, в рукописи, как отмечает Фр. Энгельс («Капитал», т. II, стр. 463, прим. 59), не оказалось. Оно бы только увеличило затруднения. Впрочем сам Маркс подтверждает наше понимание и исчерпывает вопрос в двух словах, когда он так сжато и метко заявляет, что «деньги сами по себе не составляют элемента действительного воспроизводства» [94] .
94
Там же, стр. 480,
Представление производства денег как особого третьего подразделения всего общественного производства имеет еще одно веское основание. Марксова схема простого воспроизводства как основа и исходная точка процесса воспроизводства имеет силу не только для капиталистического, но mutatis mutandis и для всякого планомерно регулируемого хозяйственного строя, например, для социалистического. Напротив того, производство денег отпадает вместе с товарной формой продукта, т. е. с частной собственностью на средства производства. Оно образует «ложные расходы» (falsche Kosten) анархического способа хозяйства при капитализме, специфическое бремя частнохозяйственного общества, находящее свое выражение в ежегодном расходовании значительной массы труда на производство продуктов, которые не могут служить ни средствами производства, ни средствами потребления. Эта специфическая затрата труда капиталистически производящего общества, — затрата, которая отпадает в общественно регулируемом хозяйстве, — находит самое точное выражение в особом подразделении процесса воспроизводства всего капитала. При этом совершенно безразлично, представляем ли мы себе такую страну, которая сама производит золото, или такую, которая получает его из-за границы. В последнем случае посредством обмена производится та же самая затрата общественного труда, которая нужна была для непосредственного производства золота.
Из сказанного до сих пор видно, что проблема воспроизводства всего общественного капитала не так проста, как это часто представляется исключительно с точки зрения кризисов. С точки зрения кризисов вопрос ставится примерно так: как это возможно, что в хозяйстве бесконечного числа отдельных капиталистов, в хозяйстве, лишенном всякого плана, все потребности общества покрываются его производством? Ответом на этот вопрос должна служить ссылка на постоянные колебания производства около спроса, т. е. ссылка на периодическую смену конъюнктур. При этом понимании, когда весь общественный продукт рассматривается как одна сплошная товарная масса, а общественные потребности соответствующим образом трактуются в общей и неясной форме, совершенно упускается из виду самое главное — differentia specifica капиталистического способа производства. Проблема капиталистического воспроизводства, как мы видели, таит в себе целый ряд точных соотношений, которые относятся как к специфически капиталистическим категориям, так и — mutatis mutandis — к всеобщим категориям человеческого труда, — соотношений, которые будучи объединены в их противоречии и в их совпадении, и составляют действительную проблему капиталистического воспроизводства. Марксова схема является научным разрешением этой проблемы.
Мы должны себе поставить
в ежедневном колебании цен,
в постоянных изменениях прибыли,
в беспрестанном передвижении капиталов из одной отрасли в другую,
в периодическом циклическом колебании воспроизводства между чрезмерным напряжением и кризисом.
Но марксова схема при всех этих отклонениях представляет собой ту необходимую общественную среднюю, вокруг которой совершаются указанные движения и к которой они снова стремятся после того, как они от нее отклонились. Благодаря этой средней достигается то, что колебательные движения отдельных капиталов не вырождаются в хаос, а удерживаются в пределах известной закономерности, которая гарантирует обществу дальнейшее существование, несмотря на отсутствие в нем планомерности.
Если сравнивать марксову схему воспроизводства с «Tableau economique» Кенэ, то сходство, равно как и громадная разница, сразу бросается в глаза. Обе эти схемы, из которых одна начинает, а другая заканчивает период развития классической политической экономии, являются единственными попытками точного представления того кажущегося хаоса, который представляет собой все движения капиталистического производства и потребления в их взаимном сплетении и распадении на бесчисленное множество частных производителей и потребителей. Обе схемы сводят беспорядочное движение отдельных капиталов к нескольким простым связям, на которых держится возможность существования и развития капиталистического общества, несмотря на то, что оно носит анархический и нерегулированный характер. Обе они объединяют двойственную точку зрения, которая лежит в основе движения всего общественного капитала, — оно в одно и то же время, как движение капитала, является производством и присвоением прибавочной стоимости и, как общественное движение, — производством и потреблением вещественных предметов, необходимых для культурного существования человечества. В обеих схемах весь процесс совершается при посредстве обращения продуктов как обращения товаров, а движение денег следует за обращением товаров на его поверхности и является лишь его внешним выражением.
Но в самом характере проведения этих основных линий есть глубокая разница. Кенэ в «Tableau» делает производство прибавочной стоимости одним из полюсов всего общественного производства, но прибавочную стоимость он рассматривает еще в наивной феодальной форме земельной ренты и принимает, следовательно, часть за целое.
Вещественные различия в массе всего продукта «Tableau» делает вторым полюсом общественного воспроизводства, но эти вещественные различия оно рассматривает под углом зрения наивного противопоставления сельскохозяйственных и мануфактурных продуктов; оно принимает таким образом внешние различия в материи, с которой работающему человеку приходится иметь дело, за основные категории процесса человеческого труда вообще.
Маркс понимает производство прибавочной стоимости в ее чистой и всеобщей, а следовательно, и абсолютной форме производства капитала. В то же самое время Маркс рассматривает вечные вещественные условия производства, проводя основное разделение между производством средств производства и производством средств потребления; соотношение между тем и другим он сводит к точным пропорциям стоимости.
На вопрос о том, почему решение проблемы, так удачно начатое Кенэ, потерпело крушение в позднейшей буржуазной политической экономии, и что потребовалось для того огромного шага вперед, который был сделан анализом проблемы при помощи марксовой схемы, — придется ответить, что здесь имели значение главным образом два предварительных условия. Прежде всего марксова схема воспроизводства покоится на проведении ясного и резкого различия между двумя сторонами труда в товарном производстве: между полезным конкретным трудом, создающим определенные потребительные стоимости, и абстрактным общечеловеческим трудом, создающим общественно-необходимые стоимости. Эта гениальная основная мысль марксовой теории стоимости, которая между прочим сделала для него возможным решение денежной проблемы, привела его к разделению и соединению обеих точек зрения во всем процессе воспроизводства: точки зрения стоимости и точки зрения вещественных отношений. Далее в основе марксовой схемы лежит резкое разделение между постоянным и переменным капиталом, — разделение, при котором только и стало возможно вскрыть внутренний механизм производства прибавочной стоимости и привести ее как отношение стоимости в точную связь с обеими вещественными категориями производства — со средствами производства и средствами потребления.
С этими положениями почти что столкнулась классическая экономия после Кенэ в лице Смита и Рикардо. У Рикардо теория стоимости получила то строгое изложение, благодаря которому ее часто смешивают с теорией Маркса. С точки зрения своей теории стоимости Рикардо признал, неправильным смитовское разложение цены всех товаров на (v + m), которое наделало столько бед в анализе воспроизводства; но он не думал дальше над этой ошибкой Смита и не интересовался проблемой всего воспроизводства, взятого в целом. Вообще рикардовский анализ сделал в известном смысле шаг назад по отношению к Смиту, который со своей стороны отчасти сделал шаг назад по сравнению с физиократами. Если Рикардо разработал основные категории буржуазной экономии — стоимость, заработную плату, прибавочную стоимость, капитал — гораздо резче и последовательнее, чем все его предшественники, то он зато придал им более неподвижную форму.