Налётчики
Шрифт:
Оля отрицательно помотала головой, она еще всхлипывала, но слабо и редко. Потом достала платок и вытерла глаза, глянула в маленькое зеркальце.
– Не нравится мне твои нервы, Оленька, – продолжила Антонина Макаровна, – что-то очень легко в слезы ударяешься. Разве наш разговор – повод? В жизни, знаешь, бывают поводы и посерьезней. Ты бы сходила к психотерапевту.
– Мама, ну ты же знаешь, как я не люблю ходить по врачам.
– Никто не любит, но чтобы потом локти себе не кусать… Да ведь я же не в районную поликлинику
– Ну, мама–а…
– Что – мама? Кстати, там можешь полное обследование пройти, сколиоз свой детский проверить, к лору сходи, к глазнику, к гинекологу.
– Нет уж…
– Почему?
– Не хочу.
– Ну вот, опять та же пластинка.
– Не люблю врачей, – Оля скорчила гримаску и показала язык. – У них инструменты всякие и пальцы холодные …
– Это зимой, – пошутила мать.
– А летом надо отдыхать.
– Вижу, тебя не уговорить, – вздохнула Антонина Макаровна. – Ладно, вставай, пойдем завтракать.
К завтраку дочь совсем успокоилась, защебетала, как птичка, даже рассказала пару студенческих анекдотов про то, как выпускники подарили военной кафедре копию картины “Дубовая роща”, и как доцент ставил оценки за чертежи, глядя в них, как в подзорную трубу и ни разу не ошибся. Антонина Макаровна, слышала все эти истории не раз (она же главбух в Институте уже семь лет!), улыбалась в нужных местах, пока не догадалась: а откуда студентка второго курса университета знает истории про выпускников военной кафедры? Кто ей эту галиматью рассказал? И чего это она на меня иногда так испытующе поглядывает, словно проверяет или опасается?
Неужели Оля думает, что материнское сердце можно обмануть? Уж кто–кто, а Антонина Макаровна все чувствует, все понимает. Откуда эта скрытность взялась? Обычные девичьи “секреты” или что-то посерьезнее прячется за всеми этими недомолвками? Однажды ей уже пришлось отваживать одного не в меру ретивого поклонника. Сделать это было не трудно, Леня оказался парнем глупым и доверчивым, но ведь он не единственный, кто на ее красавицу заглядывается.
После ухода дочери Антонина Макаровна позвонила своей заместительнице.
– Ираида? Ты меня не теряй, я на часок–другой задержусь… Ага, в налоговом управлении, так всем и говори… И Виктору Денисовичу тоже… Пока.
Антонина Макаровна быстро собралась (чашки Слава помоет, тем более, что она вечно забывает как моечная машина включается), заглянула в кошелек, нащупала в кармане ключ от “Ауди” и вышла из дому.
Слава богу, она еще не забыла, как в поликлинике двери открываются. Сама ведь сюда бегала и кабинет тот же, а врачиха, интересно, та же или другая? Той-то уже семьдесят должно быть, поди уже наковырялась… Хотя место, наверное, не самое плохое, не стоматолог, конечно, но тоже человек с креслом. Антонина Макаровна направилась прямо в кабинет.
–
– Мне назначено! – бросила Антонина Макаровна и плечом толкнула дверь.
Пациентка, к счастью, находилась у стола, а не в кресле. Врачиха, как вечно они делают, что-то писала. Лица не видно, но другая, конечно, сразу видно, смена пришла. Доктор подняла лицо.
– В чем дело? Вы видите – у меня идет прием.
– Доброе утро. Я от Татьяны Алексеевны. У меня срочное дело, – Антонина Макаровна решительно села. – Я подожду.
Врачиха внимательно на нее посмотрела и ничего не ответила. Сообразительная, однако.
– Попринимаете эти таблеточки, весь курс, а потом снова сдадите анализы – вот направление, а затем еще раз придете ко мне.
– Хорошо, Наталья Яковлевна. Спасибо, до свидания.
– До свидания, – врачиха снова склонилась над бланком.
В открытую пациенткой дверь просунулась очередная голова, но Антонина Макаровна уже приступила к делу.
– Наталья Яковлевна, мне вас рекомендовали как прекрасного специалиста, только вы можете мне помочь! Я в этом уверена!
– Посмотрим. Как ваша фамилия?
– Потехина.
– Что-то знакомое. Вы карточку откладывали? Я что-то вас не помню, – врачиха перебрала бумаги на столе. – На что жалуетесь?
– На дочь, – вздохнула Антонина Макаровна.
– В смысле? – подняла бровки докторша.
– У вас дети есть, Наталья Яковлевна?
– Есть. Но при чем тут…
– Тогда вы, как мать, меня поймете. Наталья Яковлевна, я должна знать, что происходит с моей дочерью, понимаете?
– Пока не очень. Где вы оставили дочь? В приемной? Позовите, – врачиха опять попыталась склониться к своей писанине.
– Дочери здесь нет.
– Тогда приводите ее завтра, а сейчас позовите следующую по очереди.
– Вы, кажется, не понимаете…
– Нет и, кстати, Татьяну Алексеевну я тоже не знаю.
– Это мой гинеколог, это не важно.
– Гражданка, я прошу вас покинуть…
Наталья Яковлевна не договорила, потому что на недозаполненный бланк легли пятьдесят долларов.
– Мне нужно ровно пять минут, – сказала Антонина Макаровна.
– Я вас слушаю… простите, как ваше имя–отчество?
– Антонина Макаровна.
– Очень приятно.
– Я сама в районную поликлинику, извините, давно не хожу. У меня есть свой платный гинеколог.
– Это я как раз поняла. Вас ведь волнует ваша дочь?
– Вот именно. А она наблюдается у вас. Я бы хотела знать все о ее здоровье.
– Антонина Макаровна, существует врачебная тайна и я…
– Я же мать. У вас дети есть?
– Вы уже спрашивали.
– Ну, тем более! В виде исключения, а?
– Если только в виде исключения, – Наталья Яковлевна смахнула купюру в ящик стола и пододвинула телефон. Как дочку зовут?