Налево пойдешь - Смерть свою найдешь
Шрифт:
— Ты собираешься залюбить меня до смерти?
«Да».
Итить твою колотить!
— Я тебе уже сказала, что не собираюсь с тобой трахаться.
«Я знаю это слово, это грубое слово».
Ишь, какой чувствительный попался.
— А тебе-то что, как я это называю? И… Погоди-ка. Что ты там говорил? Как МЫ это называем? Мы — это кто?
«Люди».
— А ты не человек?
«Нет».
— А кто?
«Смерть».
— Твою мать!
«У меня нет и никогда не было матери. Я не человек».
Какая-то смутная мысль
Я снова взглянула на Смерть. Да, я уже почти привыкла так его называть. Уже и не морщилась и не хихикала.
Он стоял передо мной. Высокий. Стройный. Обнаженный. Тело — само совершенство. Мускулы. Не перекаченный, как культуристы на соревнованиях, и не хлюпик. Широкие плечи — в меру. Талия — узкая, как положено, но пропорционально. По золотистой коже бежали татуировки. Именно бежали. Потому что стабильностью эти узоры не отличались, и я никак не могла сосредоточить на них взгляд, чтобы разглядеть как следует. Ноги длинные. Бедра — сильные, тренированные. Наверное, так должны выглядеть бедра тех, кто много времени проводит в седле. В седле? Всадник.
— А конь где? — спросила я, не подумав.
«Он мне не нужен. Пока».
— «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «Смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными [2] ». — Память услужливо подсунула цитату, которую я и выдала, глядя ему в глаза.
«Да».
Вот так. И сказать-то больше нечего.
Мы молча смотрели друг на друга, я и один из Четырех Всадников Апокалипсиса.
2
Толкование Апокалипсиса Св. Иоанна Богослова. Откровение 6:8
— А где остальные трое?
«Здесь».
— Я догадалась. Но сейчас они где?
«В городе».
— Эй, так ты хочешь сказать… Нет. Получается, что сейчас… Что? Наступил Конец Света? Судный День и все такое? Нет, фигня какая-то.
Я помотала головой, потом протерла глаза и тут же поняла, что размазала всю косметику. Это было плохо.
— Посмотри, у меня глаз потек?
«Что?»
Первый раз я отметила какую-то эмоцию на этом нечеловечески прекрасном лице. Изумление, непонимание… растерянность.
— Ну, косметика стерлась? Я в контактных линзах. Если тушь потекла — мне хана. Придется снимать линзы, мыть руки. А тут негде. Да и неудобно. А без линз я совершенно слепая. Вот это настоящий конец света. Блин! Посмотри!
Я подняла к нему лицо. Он ошарашенно меня оглядел, потом медленно покачал головой. Выражение его лица все еще оставалось потрясенным.
— Слава богу! Хоть какая-то радость. Или Бога при тебе нельзя упоминать? А я ж вообще… всуе. А так нельзя. И ты же… ты же из церкви вышел. Я видела! И твой приятель
— Женщина, ты когда-нибудь замолчишь? — Я подпрыгнула.
Голос был низкий, глубокий, переливающийся, со странными интонациями и незнакомым певучим акцентом.
— Только смерть заставит меня заткнуться, — обиделась я и тут же расхохоталась, сообразив, что именно я только что сказала.
Он покачал головой.
«Ты не облегчаешь мне задачу».
— Значит, ты можешь нормально разговаривать! Так какого фига ты треплешься в моей голове? И о какой задаче ты говоришь? Трахнуть меня? То есть, затрахать вусмерть? Ха!
Он снова покачал головой. Кажется, и у Смерти имеется предел. Но я не виновата. Я знала, что лучшее — молчать, расслабиться, раздвинуть ноги и получить максимум удовольствия. Ведь так обычно советуют поступать в случаях насилия, когда деваться некуда, а сопротивление лишь распаляет насильника. Впрочем, на насильника он похож не был. На кого угодно, только не на насильника. Даже несмотря на всю его мифологическую репутацию. Соблазнитель, грешный, великолепный, но никак не насильник.
Меня несло. Это истерика. Я знала это совершенно точно.
— Слушай. Ты ведь можешь все, да? — попыталась успокоиться я.
«Да».
— Добудь мне бутылку чего-нибудь. Не алкоголя. Воды. Пить очень хочется — это после выпитого началось обезвоживание организма. И накинь на себя хоть что-нибудь. Я не могу смотреть на… — я кивнула головой на его пах и отвернулась.
Не смотреть туда было сложно. Потому что со мной что-то происходило. Мысль о сексе со Смертью уже не вызывала у меня страха. Скорее любопытство или… в общем, вид его меня смущал. И я чувствовала, что щеки мои раскраснелись, а такого со мной в жизни не бывало. Издержки физиологии.
Я не успела додумать эту мысль, как он протянул мне бутылку минералки.
— Спасибо. Ты очень добр, — вздохнула я и с наслаждением сделала глоток.
Тянуть время. Надо тянуть время. И тогда моя белая горячка закончится. Возможно. Или кто-нибудь меня спасет. Неужели мои девицы про меня не вспомнили? Я же ушла из клуба несколько часов назад. И не попрощалась. Сказала, что на минутку, глотнуть свеженького воздуха. Глотнула, называется. Нет, так я напиваюсь в последний раз. Вот ей-богу!
«В последний», — поддакнул в голове Смерть.
— Хватит подслушивать мои мысли! — огрызнулась я. — Это невежливо.
«Я слышу тебя всю. Я ощущаю тебя всю. Это то, что я есть. Я не могу не слышать тебя. Ты — часть меня».
— Красиво говоришь. Прям как возлюбленный в любовных романах.
«Я — твой возлюбленный. Твой последний любимый. Я — твоя Смерть. Я — конец».
— Да уж, конец у тебя что надо, — не удержалась я.
Смерть, кажется, снова растерялся.