Наложница для оборотня
Шрифт:
Мне стало так больно, будто это мне ломали кости. Я вдруг вспомнила, как встретила Шрейна в лесу после того, когда убежала из шатра гадалки. Так вот что он там делал! Вот почему выглядел таким уставшим! И Шани говорила про его секрет, значит, ей было все известно.
Одновременно с этим вспыхнуло другое воспоминание — темница, на которую я набрела, когда блуждала по лесу. С железными кандалами, кровью на полу и стенах. Озноб пробежал по моему телу.
— Но ведь это… от этого проклятия
— Отец Шрейна долго искал решение. И наконец нашел, но не такое, на которое рассчитывал. Помнишь те слова, что сказала гадалка?
Я напрягла память.
— Железо и кровь — простая цена,
Проклятье уйдет с поцелуем.
Не убоится зверя она,
И вступит в права полнолунье.
Кай кивнул.
— Я сказал тебе неправду тогда. Точнее, не всю правду. Сначала я решил, что эти слова обращены ко мне, ведь я единственный знаю тайну Шрейна.
— Не единственный, — я быстро рассказала Каю то, о чем проговорилась Шани.
— Вот почему она хотела, чтобы я вызвал Шрейна за день перед его обращениями. Она знала, что в такие моменты он особенно слаб, — задумчиво проговорил Кай, потом продолжил: — Так вот, гадалка настаивала, чтобы я передал эти четыре строчки тебе.
— Но зачем?
— Не знаю, Яра. Этого я не знаю. Почему, думаешь, Шрейн хотел жениться на Шани?
Мне хватило нескольких секунд, чтобы догадаться.
— Она же из стаи Железного Леса. Железо и кровь…
— Верно.
— Неужели Шрейн думал, что брак с ней снимет проклятие?
— Мы оба так думали.
— Вот почему ты не хотел вызывать его. Не только из-за вашего отца.
— Да. Я просто не мог. Ну а после того, что произошло с тобой, Шрейн не захотел связывать свою жизнь с Шани.
Пальцами Кай коснулся шрама в виде полумесяца, что оставили его зубы на моей ключице. По контуру метка горела едва видимым голубоватым светом. Кай сказал, что шрам заживет после моего первого обращения. У него вызывало огорчение лишь то, что шрам получился будто бы половинчатым.
— Почему Шрейн так решил?
Кай чуть нахмурился, сведя светлые брови.
— Он любит тебя, Яра и это бессмысленно отрицать. Он ведь мог бы похитить Шани и вырвать у нее клятвы силой, об условиях не было сказано ни слова. Но Шрейн не захотел. Не смог. Как я не смог бы сейчас жить без тебя.
У меня перехватило дыхание. Шрейн любит меня? Но как такое возможно?
— Подожди, в самом начале ты сказал, что тебе придется стать альфой. Почему?
— Та ведьма дала Шрейну времени до его триста девяносто шестого полнолуния.
— То есть до его тридцатитрехлетия, — прошептала я, быстро прикинув у меня количество полнолуний, выпадающих на год.
— Если Шрейн не найдет способ
Мое сердце заколотилось как бешеное.
— Сегодня такая ночь, Кай? Она сегодня? — не отдавая себе отчета в том, что делаю, я вцепилась в ворот рубашки Кая и чуть тряхнула его. — Отвечай!
— Да. Сегодня та самая последняя ночь. Когда луна будет в зените, Шрейн обратится в последний раз.
— Я должна пойти к нему, Кай, — прошептала я. — Позволь мне пойти к нему и провести с ним это последнее превращение!
Кай коснулся пальцами моих губ.
— Ты же знаешь, что я не могу тебе отказать, — в голосе его слышалась легкая печаль. — Если ты будешь несчастна, буду несчастен и я. Но Шрейн сейчас не похож на себя прежнего, да и твое первое полнолуние уже скоро.
Я бросила взгляд на темное окно.
— Ты же сам сказал, что я должна быть в лесу. И тебе не кажется, что те слова гадалка велела передать мне не случайно?
Кай приблизил свои губы к моим, коснувшись их легким поцелуем.
— Иди.
***
Я бежала по ночному лесу, изредка притрагиваясь к шраму от волчьих зубов на своей ключице. Сердце отбивало радостную дробь — сейчас я увижу его! И мне было неважно, в каком виде он предстанет передо мной, ведь это все равно будет Шрейн.
Обострившееся перед моим первым превращением чутье безошибочно вело меня по ночному лесу. Когда я почувствовала в воздухе пряный запах Шрейна, прибавила шаг.
Вскоре показался знакомый скалистый холм и решетчатая дверь. Я остановилась и прижала руки к груди, стараясь унять бешеное биение сердца. Сглотнула и вошла внутрь.
Спускаясь по ступеням, я слышала лязганье скользящей по полу цепи и скулящий вой. Пот выступил и побежал по моей спине. Внезапно все стихло, а потом до меня донеслось предостерегающее рычание, но и оно не могло уже остановить меня.
Провернув ключ, я вошла. Тусклый лунный свет из узкого зарешеченного оконца высвечивал лишь маленький клочок пола, оставляя в тени угол, из которого и раздавалось рычание.
Я сделала шаг.
— Шрейн, — позвала тихо. — Шрейн, это я.
После сводящей с ума тишины я услышала лязганье цепей, которые волокли по каменному полу, и из тени выступил Он. Зверь. Огромного роста, с литыми мускулами и с ног до головы покрытый жесткой черной шерстью. Волчья голова на человекоподобном теле смотрелась жутко, и мое сердце подскочило куда-то вверх, застучав в горле.
Зверь был прикован к стене серебряными кандалами. Внезапно он дернулся, шумно задышав, отчего громадная грудь высоко поднялась, и кандалы на его запястьях звякнули. Задрав морду вверх, издал жуткий, берущий за душу вой.