Наложница дракона
Шрифт:
Но Кеншин, понятно, не появился, чему я, то есть мы с драконицей были рады.
А Исам был здесь.
Стоял, смотрел на меня… пристально так… И одновременно как-то по-новому.
Я тогда на этот его новый взгляд внимания не обратила, потому что драконица внутри просто заверещала от радости. Я сама чуть не завизжала и на шею не кинулась. То есть сначала кинулась, а потом вспомнила, к чему наши соприкосновения, так сказать, приводят, и замерла, как громом пораженная.
Исам, который тоже как будто ко мне
А у меня колени ослабли, глаза защипало отчего-то, губы дрожат…
А внутри при этом при всем просто какой-то гормональный оркестр! Чувствуя, что еще чуть-чуть и… не знаю, что!.. я, как стояла, так и села. Колени руками обхватила.
В ту же секунду Исам был возле меня.
— Что с тобой, Таша? — спросил он, присаживаясь передо мной на корточки, и снова показалось, что вот этой всей разлуки не было.
— Ничего, все еще слабость, — ответила я светским тоном, чувствуя, что не в силах поднять на него взгляд.
— Слабость?
Судя по нахмуренным бровям, он о болезни моей не слышал. Неужели не помнит, как я сознание потеряла, там, в Святилище?
Кивнула.
Передо мной моим рюкзачком потрясли.
— А далеко собралась?
— Сначала в Речные земли, то есть в Земли Дождей, к тамошнему шаману. Я же в отцовском дракарате обернуться не могу, — честно ответила я. А затем спохватилась. — А ты? Ты что тут делаешь?
— Я обещал, что не улечу без тебя, — сказал он.
И как-то жестко это мне показалось, сказал.
Но я тогда опять внимания не обратила. Потому что впервые за все то время, что мы расстались, расслабилась, под защитой себя, что ли, почувствовала, перспектива быть отданной в чей-то драконий гарем отступила, а гормоны… Вид Исама, его немного хищные, но очень правильные черты лица, синие, как небо глаза, звуки голоса, само его присутствие отдавалось теплыми толчками внизу живота, и вызывало на лице, должно быть, очень-очень глупую улыбку…
Вот сижу прямо на земле, ресницами хлопаю, смотрю в синие-синие глаза и улыбаюсь.
А он поднялся и руку мне протянул.
— Вставай.
И я руку подала, и как-то в следующий миг прижатой к его груди оказалась. Он меня до боли в объятиях сжал, до хруста. И весь этот драконий мир мог лететь в Тартарары. Все исчезло, как будто не существовало никогда. Настоящим была только близость моей истинной пары. Его объятия. Его глаза. Его губы.
Он словно пил меня и не мог напиться. Целовал так долго, что я задохнулась.
А потом, с трудом оторвавшись, спросил:
— Полетели?
Я кивнула, а он с трудом отстранился от меня и говорит:
— Тогда оборачивайся. Пока время есть.
Я сразу поникла. Ну неужели он не слышал, что сказала?
— Я здесь обернуться не могу. Папахен авторитетом давит.
Исам снова как-то странно на меня посмотрел.
А
Когда смогла, наконец, собрать глаза в кучку, увидела, что перед ними болтается крохотный хрустальный пузырек на тонкой цепочке.
Я на Исама непонимающе посмотрела. А дракон усмехнулся.
— У тебя есть разбивающий оковы амулет, Таша. — Смех фей. Разбей его и улетишь отсюда драконом.
Я даже рот открыла. То есть я тут выведываю, разведываю, трясусь, как шпион на допросе, когда с новыми родственничками беседую, к побегу готовлюсь, а у меня все это время ключ к свободе на шее висел?! Как-то сразу поняла, что Исам, наверняка, где-то рядом был. Не знаю, как он от папахена скрывался, но явно ждал, когда я рвану из отцовского гнезда.
— Так просто? — ахнула я.
А Исам снова странно посмотрел и кивнул.
— Да, — говорит. — Просто. Поспеши. Я покажу дорогу.
Сглотнула, кивая. Страшновато было оборачиваться. Помню — больно это, жуть! А тут еще от последствий неповиновения папахену не отошла…
На Исама посмотрела, ожидая… поддержки, что ли?
А он почему-то глаза отвел.
Мне как-то не по себе стало, но стоило подумать, что сюда в любую минуту прийти могут, увидеть Ледяного… Сразу Святилище это их вспоминалось… драконы, не спускающие с меня хищных взглядов…
Драконица от таких воспоминаний обиженно взревела, а я зажмурилась и предоставила ей полный контроль.
Ничего не произошло, а я поняла, что до сих пор сжимаю в кулаке флакончик со смехом феи на тонкой цепочке. Не очень понимая, как его можно разбить, ведь он совсем крохотный и твердый, я сняла цепочку через голову.
В сказках принято «оземь бить». А еще вспомнилось, что в тех же сказках, оборачиваясь, тоже оземь бьются. Как это самой сделать я не очень-то понимала, но рукой с флакончиком что есть силы размахнулась, и швырнула подарок феи на землю.
Ничего не происходило и я подумала уже, что что-то сделала не так и даже присела поискать флакончик.
В тот же миг пространство заискрило и загрохотало смехом феи, который вырвался на свободу!
Драконица внутри замерла, словно прислушивалась.
А в следующий миг сверху закружил Ледяной дракон! Огромный! Серебристый! Невероятно красивый!
Драконица тут же откликнулась на зов истинной пары громогласным ревом! Меня уже привычно скрутило болью, как веревкой, жидкий огонь рванул по венам, взрывая их вместе с мускулами и с кожей! И, стоило оглушающей боли достигнуть своего потолка, как она тут же закончилась, а я, спружинив от земли лапами, подскочила метров на десять-двадцать, а потом одним мощным взмахом крыльев взмыла в воздух.