Нам (не) по пути

Евгеника Мара

— Варюш, вижу самолёт уже сел. Как долетели, как приземлились, как твое самочувствие? Я по тебе уже соскучился, — слышу приятный мужской баритон, вызывающий во мне жуткое раздражение.

— Привет, Лив, все нормально. Не переживай, — отвечаю безэмоционально, без всяких нежностей и сентиментальностей из разряда "соскучаю", "переживаю", "думаю о тебе", "целую". — Как будет время, позвоню. Да, и денег, пожалуйста, больше не надо кидать на мою карту. Спасибо за заботу, но у нас с тобой не те отношения.

Закончив фразу, делаю отбой. Пусть что хочет, то и думает. Я пока в Шереметьево

в самолёт села, он мне трижды позвонил. Последний раз, дескать, забыл сообщить, что на этой неделе летит в Лондон на защиту кандидатской. Настойчиво приглашал прилететь и его морально поддержать.

Моя ответная речь была полна "нет" и "не": не знаю, не уверена, нет возможности, не думаю, не успею. По итогу ссылаюсь на кучу личных дел. Опять же через "не", произношу фразу: "Если время будет, то подумаю про Туманный Альбион, но не уверена".

После разговора с Ливоном в легком раздражении выхожу в зону прилета Пулковского аэропорта. Без цветов, но с улыбкой чеширского кота вижу Юстаса. Заметив меня, друг присвистывает.

— Йоху, не видел тебя больше пяти месяцев, Варька, ты реально похорошела. Не стригись больше. С длинными волосами ты мне больше нравишься. Кстати, милая я собираюсь в Штаты ехать. Мне предложение на работу поступило из Силиконовой долины. Поехали со мной, а, Варь?

— Сколько сейчас времени, Юсти?

— Ой, ну ладно, шуточки шутить?

Обнимаю друга, благодарю за приглашение и комплимент, идём к моей машине. По дороге Юстас начинает свой допрос по поводу помолвки. Поясняю про вынужденную меру.

— Юсти, никакой, конечно же, свадьбы не будет, но иначе мне было не разойтись с Самсоном. Сам же знаешь, что он начал на меня давить со всех сторон. С этим своим центром так насел, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Телефон, который я тебе оставила, поди горел красным пламенем, раз он нашёл мой личный номер и начал на него звонить.

Месяц назад в моей жизни случился ряд событий, которые упали на меня гранитной плитой. Второй раз в жизни я начала впадать в отчаяние от того, что сама не могу справиться с ситуацией. Так плохо мне было только после гибели брата и смерти мамы. Тогда меня спас дед. Сейчас до Аскара еще доехать нужно. Однако, прежде чем уехать, остро необходимо разгрести вопросы с документами, недвижимостью, автопарком, деньгами, отцом, бизнесом брата. И Самсоном, который для меня стал пульсирующей занозой моей жизни с абсцессом, готовым взорваться в любой момент.

Именно по поводу урегулирования вопроса с Самсоном, то есть господином Самсоновым Андреем Юрьевичем, и решаю обратиться к крестному.

Моя встреча с Марком оказывается не такой простой, как я надеялась. Прямо с порога Каренович заявляет строгим и категоричным тоном, что его решение будет зависеть только от моей честности. При том, что он прекрасно знает, как я не люблю откровенничать и открывать душу.

— Не надо, Варвара, на меня смотреть таким испепеляющим взглядом. Ты же знаешь, я — не Аскар. Мне не присущи эти интеллигентские сантименты, расшаркивания, соблюдение личных границ. Особенно когда это касается людей моего первого круга, родных и близких. Если бы я с нашим

Константином тогда жёстче поговорил, не стал бы жалеть его мужское самолюбие, то брат бы твой и сейчас мог быть жив. Так что, нет, милая моя. Знаю я, эту вашу семейную упертость в личных вопросах и ещё в самостоятельности принятия решений, но сейчас не прокатит. Так что рассказывай, все как есть.

После слов Марка ещё некоторое время сижу молча, покусывая нижнюю губу. Пока собираюсь с мыслями, в кабинет заходит Ливон. Я уже готова встать и выйти, но секунду "пораскинув мозгами", решаю, что так может и лучше. Одним махом убью двух зайцев. Каренович поговорит с Самсоном, и тот оставит меня в покое. Ливон же, взвесив все "за" и "против", отстанет от меня и найдёт себе другую хорошую девушку.

В подробностях рассказываю об истории с Самсоном. Без излишних откровений обрисовываю нынешнюю ситуацию про тремор рук.

— В принципе, крестный, нет безвыходных ситуаций. До моей защиты еще два месяца. Да, сейчас я совсем не могу оперировать. У меня руки ходуном ходят, — произношу и показываю руки, — профессор сказал, что такое бывает, пройдет со временем. Поэтому пока у меня эта проблема есть, я за время до защиты хочу завершить все дела в Питере, а главное документы поменять. Если Вам, не сложно, просто объясните Самсону, что я не отказываюсь ему помогать, но пока у меня вот такие реальные неприятные обстоятельства. В данный момент могу только заняться организацией работы его клиники, идею которой я сама Андрею Юрьевичу подкинула, но работать у стола нет, не могу. Да, как только все сделаю в Питере, сразу приеду на защиту, а потом прямо из Москвы к деду в Швейцарию.

Заканчиваю говорить. Повисает гнетущая пауза. Марк и Ливон некоторое время сидят молча.

— Варвара, это все, что ты решила рассказать или все же ещё подробности будут? — с некоторым напором произносит крестный, давая мне понять, что он ждёт более детальную информацию.

— Все. Больше никаких подробностей не будет, — отвечаю спокойно, чётко, жёстко, обрубая желание крестного настаивать. Зная характер Марка, все же дополняю. — Продавить меня не получится. Я не сдамся, вы же это оба знаете.

— Одну секунду, дорогие мои. Марк, можно мне высказать свое мнение и предложение? — в разговор вступает Ливон. Получив утвердительный кивок головы, мужчина продолжает. — Уверен, что необходимости в подробностях нет. Картина и так понятна. В связи с ситуацией, а она налицо, моё предложение простое, но действенное. Надо публично во всех СМИ и интернет источниках объявить о нашей с Варварой помолвке. Варь, пожалуйста, не торопись говорить "нет". Помолвка — это же не свадьба. Однако, своим заявлением мы убиваем нескольких зайцев. Демонстрируем твою принадлежность к семье и нивелируем ситуацию. После объявления Самсон сам не захочет тебя тревожить. И Марку не придётся этого упыря ни о чем просить.