Нам не узнать друг друга сразу

Медведева Алёна Викторовна

– Гайяр, – шепчу, не выдержав собственного беспокойства.

Он снова вздрагивает, как-то конвульсивно передернувшись всем телом. Это уже пугает. Но тут он отстраняется от стены и, перехватив мои руки, освобождается из объятий. Потом, развернувшись, прижимает меня к себе и гладит по спине. Медленно так, рассеянно.

– Что случилось? – Он сам на себя не похож. – Это плохо для тебя? То, что твоя вторая сущность так в меня перетекла на время?

Он снова вздрагивает. И я тоже, по инерции.

– Что? Не пугай меня! Объясни все, – резко отступив, смотрю на мужа.

А глаза Гайяра… они словно почернели от отчаяния. Страшные глаза. Такой взгляд был у мамы – тогда, в последний раз, когда она уже понимала,

что потеряет все. Я оцепенела.

– Что?!

– Оля, ты беременна… – Слова словно застревают, со скрежетом продираясь из его горла.

А я недоуменно смотрю на него. Смеюсь:

– О чем ты? Когда? Я второй день замужем!

Он снова вздрагивает, как-то сжимаясь и закрывая глаза.

Уже не смешно.

– Ты серьезно?

Кивает.

– Но как? И почему ты уверен?

Сразу вспоминаются слова Тинарага, что Гайяр – первородный, и поэтому может влиять на зачатие. Но неужели…

– Прости меня, – с горечью шепчет он, не открывая глаз, – я впервые в жизни не справился…

Глава 50

Кира

Вот уж каким точно никогда бы не представила капитана, так это растерянным и подавленным, если не сказать больше – раздавленным. Не может, просто не может Гайяр пребывать в таком состоянии, слишком он решительный и сильный духом мужчина. Тут же, подтверждая мои выводы, Гайяр распахивает уже совершенно безэмоциональные глаза и, отстранившись, берет меня за руку.

– Идем! – и столько холодной решимости в его голосе, что я понимаю – до этого страшно не было, а испугалась я только сейчас.

Он, неотвратимо увлекая меня за собой, выводит из душа и подводит к медитексу.

– Пока еще можно, придется решить эту проблему.

Я в ужасе отскакиваю, уставившись на него.

– Я правильно понимаю, ты сейчас не диагностику состояния моего здоровья сделать хочешь? – бормочу я ошалело.

– Да! Нам с тобой не нужны дети! Нам хорошо и вдвоем, – решительно и безэмоционально подтверждает он мою догадку, продолжая выбирать нужную программу.

Потрясенная его поведением, подобной логикой и вообще ситуацией, понимаю, что находиться сейчас тут – элементарно опасно. Чего ожидать от него дальше, после всего заявленного только что, я не представляю. И вообще, сама еще не могу осознать происшедшее, разобраться в своем отношении к сообщению Гайяра. Надо успокоиться и подумать. Поэтому молча разворачиваюсь и иду в спальню, проигнорировав его возмущенный крик:

– Оля!

Ну не заставит же он меня? Схватив ту самую пижаму с овечками, судорожными движениями натягиваю ее на себя и иду на кухню. Надо… Не знаю, что надо. Сделаю себе любимый чай… и просто подумаю. Так и поступаю. Достав кружку и пакет концентрата, заливаю кипятком и сажусь за стол, спиной к двери. Раз, два, три – начинаю думать.

Сразу задаюсь главным вопросом. Хочу? Да! Пусть несвоевременно, но раз уж так вышло… Все важное в моей жизни случается внезапно и незапланированно. А тут появится существо, самое близкое и родное. Так тому и быть. Значит, да. Не будет ли полукровкой? И чего так боится Гайяр? Ведь предложенный им вариант, согласись я на это, обрекает его расу на гибель. И надо ли этого бояться мне? Не знаю. Но пора выяснить, сейчас точно не до тайн и страхов.

– Объяснишь? – Не оборачиваясь, знаю, что он тут. Стоит и ждет. Молча.

Вздыхает.

– Оттягивать глупо.

– Да. Теперь это бессмысленно. – Все с тем же каменным капитанским лицом садится напротив.

Я жду, нервно отпивая чай.

– Первородные обладают сверхразвитым сознанием. И это закреплено на генетическом уровне именно по мужской линии наследования. Подобная сила и энергетическая наполненность сознания предусматривает определенное физическое и психологическое состояние

ее носителя. Если наделенный ею по любым причинам обладает незрелым сознанием, неспособным поглотить, вместить, взрастить в себе энергетический клон, он не выдерживает и погибает, просто выгорает еще на этапе послеродового развития. Применительно к нам сам этот процесс длиннее – от момента зачатия и до появления ребенка проходит год. – Я потрясенно замерла. – Это время для того, чтобы сформироваться не только физически, но и довершить развитие второй сущности. Хотя она вместе с нами продолжает потом расти и развиваться на протяжении жизни. Поэтому так мало первородных. Это постоянный естественный отбор. Выживают только сильнейшие и достойные быть наделенными второй сущностью. Случаи, когда в семье первородного больше одного ребенка, очень и очень редки. И это в паре, где оба неймарцы. А ты – землянка. Я просто боюсь за тебя, Оля, очень боюсь.

– Но ты уверен? Точно уверен? И как ты это понимаешь? И когда? – В голове такой сумбур, что не знаю, о чем думать в первую очередь.

– Да, уверен стопроцентно. Вот сейчас, в спортзале. В этом и есть моя вина – я боялся, что мое сознание повлияет на тебя, подтолкнет к необходимому решению. Видимо, так и произошло. Иначе как бы еще ты согласилась?

– Согласилась? – Я не понимаю.

– Да, первородный всегда заручается согласием своей пары. Никто не обречет свою дейрану на переживание вероятной гибели своих детей насильно. Но неймарки знают об этом изначально, поэтому, когда соглашаются на обмен эниаром, делают это осознанно. Ты же… Думаю, мое сознание глубоко внутри имеет представление о том, что ты не пойдешь на это добровольно, поэтому так и стремилось вырваться, повлиять на тебя. И когда оба принимают решение попытаться стать родителями, тогда зачатие и происходит. Сознание может влиять на все процессы нашего организма, и на репродуктивные в том числе. Что я, поддавшись бессознательному порыву, и сделал сегодня, почувствовав твой добровольный отклик. Не сообразил сразу, что это ты не сама так решила.

Была ли мысль о детях чуждой – внушенной, навязанной? Даже сейчас я не ощущала противоречия в этом своем решении, дискомфорта, отсутствия желания. Жизнь – понятие эфемерное, и мы по-прежнему теряем близких, несмотря на все возможности современной науки. Но собственный ребенок… Выдержу ли я его утрату? А если это будет не единожды?

– Фактически из-за меня ты потеряла семью, но если еще и ребенка… Не знаю, как сам смогу пережить подобное, смириться с ним. Пережить ощущение твоей боли. – Муж протянул руку, слегка сжав мою ладонь. – Тем более по причине своей собственной минутной слабости, утраты самоконтроля.

– Да уж, поставил Крейван нас перед выбором, – с печалью вспомнила я первопричину всех моих сегодняшних сложностей.

Гайяр грустно вздохнул:

– Его вмешательство лишь ускорило естественный ход событий. В результате я в любом случае предложил бы тебе свой эниар. Нет, не так – я бы принудил тебя принять его. В тех обстоятельствах компромисс для меня был невозможен.

– Значит, ты и без его «помощи» предложил бы мне союз?

Об этом и Тинараг мне говорил!

– Да. – Гайяр бросил на меня быстрый взгляд и отвел глаза в сторону. – Ты меня с первого раза, когда увидел тебя, а главное – услышал, что ты по поводу похищения спрогнозировала, равнодушным не оставила. Я сам это поздно понял, просто слишком невероятным, даже для меня, казался этот союз – землянка и первородный неймарец. Но я все время наблюдал за тобой, сам не отдавая себе в этом отчета, пытался задеть, растормошить, вынудить открыться. Прости меня за то, как я вел себя тогда! Слишком поздно понял, в чем причина. Понял, когда потерял. И могу тебя заверить, что побегом и этими долгими поисками ты мне втройне отплатила за каждую обиду, за каждую придирку с моей стороны.