Нам не узнать друг друга сразу
Шрифт:
– Полетишь один? Им только это и надо. Одумайся!
– Даже если окажусь в заложниках, ничего не изменится. Операцию проведут и их ликвидируют. Дай мне сутки, если за это время я не вернусь, – действуй по плану.
Кивнув другу, переключился на внешние контакты, вызывая нужный борт.
– Слушаем, – раздался в ответ спокойный голос дейраны.
Я вынужден был выдержать паузу, услышав голос Оли. Наверное, в душе все же до последнего теплилась надежда на ее пребывание на территории базы. Увы.
– Не успела соскучиться по врагу? – наконец
Теперь долго молчала она.
– Еще как успела! Вся в предвкушении встречи! – наконец услышал ее взволнованный ответ.
– Предвкушай! С этим ты не прогадаешь, гарантирую.
Даже самому голос показался зловещим, но желание, как минимум выдрать ее если удастся вытащить оттуда, было неимоверным, а уж как максимум… Тут фантазия предлагала огромный выбор желаемых мер.
– Ловлю на слове. – Кажется, в ее голосе проскользнуло облегчение.
– Жди! – коротко и холодно бросил я, разрывая контакт.
Ух, как же страшно за Олю! Понимает ли она полностью, осознает ли в полной мере, на что пошла, кому доверилась?
Обсудив с другом все возможные варианты развития событий и его соответствующие действия, рванул в стартовый отсек. Учитывая разницу в скоростях исследовательской капсулы и боевого скайдера, а также их фору во времени, у Измененных дейрана окажется минимум часа на три раньше. Как же страшно… Кажется, никогда еще так не боялся. По пути вспомнился жуткий месяц ее поисков, те необъяснимые и, казалось бы, оставленные в прошлом ощущения ее боли, страх потерять ее навсегда.
Вспомнил, что испытал тогда, когда окончательно уверился в успешности ее побега, убедился, что упустил, из-за своего упрямого нежелания брать в расчет ее чувства и потребности, потерял, возможно, навсегда. Удар был сокрушительным! Осознав, что не представляю, какие еще действия могу предпринять для ее поиска, что след оборвался в проклятой нелегальной клинике, едва не сошел с ума. Чувствуя, что полностью сломлен происшедшим и совершенно измучен неосуществимым, мучительным желанием быть с ней рядом, понимая, что сейчас способен на что-нибудь страшное, категорично приказал Эльдару заменить меня и ушел…
Куда и как я брел, не помню: все чувства и эмоции поглотила разъедающая душу тоска. Сознавая себя одиноким и ненужным, понимая, что готов поддаться панике, не заметил, как оказался возле двери в каюту Оли. Вошел. Тут все еще ощущался ее аромат, рождая обманчивое ощущение присутствия дейраны. Не сумев перебороть себя, опустился на ее кровать и зарылся лицом в подушку. Что делать дальше, не представлял. Искать! Это понятно. Но как, где и сколько это продлится? Как жить все это время? Как быть одному, сгорая в муках тоски и разочарования? Как не сойти с ума от чувства вины?
Сомкнув веки, вспоминал те немногие эпизоды с ее участием, что сохранились в памяти. Вот она, невообразимо испуганная и вместе с тем несокрушимо решительная, сообщает мне о том, что похищенный ребенок остался на планете. Она думает, что я не смотрю на нее, не подозревая о том, что я прекрасно вижу ее в отражении висящего
Встал рано. Иду на завтрак. Можно уже наверняка утверждать, что предателя я выявил. И теперь надо было как-то принять этот факт, попытаться минимизировать нанесенный ведомству ущерб. И тут, совершенно поразив меня своим внешним видом, прямо в меня врезается Оля. В принципе несколькими днями ранее, заставив ее раздеться, я имел возможность убедиться в том, что пусть и излишне стройная, но фигура у нее была вполне женской. Однако именно сейчас, впервые увидев ее в нормальной одежде, подчеркивающей силуэт, обрисовывающей округлости тела, осознал в ней женщину. И удивился тому, что данный факт был для меня значимым.
Я снова ошибся. Очередной роковой просчет. Такого быстрого развития событий я не ожидал, потому не успел в полной мере подготовиться к нападению. Но первым уловил беспокойство системы, предшествующее ее бездействию, и успел приказать всем неймарцам собраться в одном месте, стянув туда же атакующие подразделения корабля. И все, больше ничего. Жизни многих, вверенных мне сотрудников, уберечь не смог. Как не сумел сохранить и Олю. Тогда, в пылу боя, буквально пронзила мысль: он ее забирает! Не думая, на уровне подсознания, уже понимая, что не успеваю, прыгнул в отчаянной попытке перехватить. Не успел. Ее лицо в тот кратчайший миг, когда мы почти соприкоснулись, не было испуганным. Оно было… удивленным. И это мгновение тоже сохранилось в памяти неизгладимым впечатлением.
Так, раз за разом, я не осознавал, что все эти впечатления оседали где-то глубоко в голове, формируя понимание ее истинной натуры. И вчера я снова, стремясь добиться мгновенного согласия, не учел этого глубинного знания о ней. Она была настоящей женщиной: где-то слабой и испуганной, но решительной и несгибаемой, когда дело касалось чего-то принципиально важного для нее, и невообразимо коварной и прагматично-расчетливой в том, чего желала добиться всей душой. Но все это было скрыто под отталкивающей внешностью.
А я? Был глуп и непонятлив, эгоистично самонадеян и, отказываясь замечать очевидное, не желал уступать ни в чем. В результате остался ни с чем! Поэтому, если хочу все изменить, найти ее и доказать, что чего-то стою, пора учиться слышать и Олю. Тем более что она не раз доказывала, что достойна последнего. И учиться находить общий язык с тем, кто дорог ей! Иначе жизнь станет одинокой и бессмысленной, ведь мне не удастся убедить дейрану в искренности своего отношения, заслужить ее прощение.