Нам нельзя остаться
Шрифт:
– Прошу меня простить, госпожа! – раздался его взволнованный голос. – Я виноват перед вами и пришёл искупить свою вину!
Зельборн ошарашено смотрел на здоровяка в белом засаленном фартуке.
– Прошу вас меня извинить! – продолжал он, - Я позаботился, чтобы вас освободили!
– Посмотрим, - свысока ответила я, направившись к выходу.
Зельборн направился следом.
– А ты, слизняк, – тон повара вдруг изменился с ласкового на грубый, – останешься тут гнить.
– Нет, не останется, - кинула я через плечо, поднимаясь
– Ладно, - процедил повар, - проходи. Я сегодня в отличном расположении духа!
– Что за спектакль! – раздался голос начальника. – Куда же вы, я хочу досмотреть!
Я вышла наружу и вдохнула полной грудью. Всё-таки иногда хорошо получать подобные уроки судьбы, чтобы не забывать, насколько ценно то, что у тебя и так есть.
Зельборн тоже вышел наружу, а за ним и наш спаситель.
– Госпожа! – обратился он ко мне. – Моё имя Винрант. Чем ещё я могу вам услужить?
– Пока что ничем, - ответила я. – Ступай, Винрант, твори свои явста на своей кухне!
– Конечно, госпожа! До встречи! – улыбнулся он и направился в сторону своего трактира.
Улыбка повара была словно снег зимой – иногда бывает, но случается такое скорее в виде исключения. Его лицо вообще не походило на лицо человека, который любит улыбаться. Тем не менее, я увидела это и поёжилась.
Зельборн, который всё это время держался в стороне, подошёл. Вертя в руках вернувшийся обратно костяной клинок, он произнёс:
– Твои штучки?
– А чьи ж ещё? – с достоинством спросила я. – Уж не думаешь ли ты, что этот дуб по собственному желанию сюда явится.
– Да уж! – подтвердил Зельборн.
– Ты сегодня не в пример бледный, - сообщила я своей другой половине, когда мы побрели в сторону нашего дома.
– Правда? – обрадовался он и пощупал свою щёку.
– Правда, – мрачно подтвердила я.
Я не стала озвучивать свои предположения по этому поводу, потому как некромант был сегодня большим молодцом. Да и я сегодня страха натерпелась, так что пусть порадуется.
Глава 11
“Хороший подзатыльник иногда заменяет целые часы объяснений, почему я права. И почему только я не могу использовать это средство на постоянной основе?”
Дойдя до двери нашего жилища, мы обнаружили, что порог был уставлен пятью закрытыми кувшинами. Зельборн поднял один, открыл плотно закупоренную крышку и понюхал содержимое.
– Как раз сегодня молока хотелось! – заявил он.
– Да, тебе не повредило бы, - заметила я. – А то твоё лицо с ним одного цвета.
Ясное дело, та самая девица принесла, у которой мать больна была, кто ж ещё. Вообще подобные дары не редкость. Деньгами я беру только с тех, кто может заплатить. А тем, у кого их нет, я оставляю их совесть в качестве судьи. И, как правило, судьи эти строги настолько, что нам можно было бы вообще ничего не покупать.
Забрав
Подумать только, из-за какой ерунды может возникнуть скандал. Сейчас, например, Зельборн вдруг решил, что ему тоже нужны эти кувшины, под пепел. И это именно тогда, когда я так удачно придумала их пристроить – под толчёные травы, и для основополагающих порошков. Пришлось отдать два из пяти.
– Что мы имеем? – риторически вопрошал воздух Зельборн, меря пол широкими шагами.
Доски слегка потрескивали, как и моё не вполне пришедшее в норму терпение.
– Не так уж и много, – нахмурилась я. – Ориентир у нас есть, но этого не достаточно. Каким-то образом нам нужно проникнуть во дворец, и, следуя ориентиру, найти сундук!
– Под “мы” ты, конечно, подразумеваешь меня? – спросил он.
– Конечно! – подтвердила я. – Ты давай, вспоминай, как устроен замок изнутри!
– Что толку! – отмахнулся Зельборн. – Там чёртова пропасть стражников на каждом шагу. И это не те босоногие бездельники с улиц. Там целый рой профессиональных убийц!
– Твои братья, стало быть! – фыркнула я, зажигая в печи огонь.
– Верно! – почему-то обрадовался он.
– Вспоминай, Зельборн! – повторила я.
– Что ты видел, когда тебя вызывали во дворец. Помнится, это было раза четыре.
Он с минуту подумал, а затем ответил:
– Меня далеко не пускали. Что там было? Дай-ка подумать. Да ничего особого - обычный дворец. Высокие стены, картины и безвкусные цветы везде висят. Дорогая мебель, множество дверей и целая куча стражи.
“Ох, ты моя умничка!” – обрадовалась я насчёт цветов. Столько лет я твердила Зельборну, какие цветы действительно достойны восхищения, а какие – пустышки. Прививала культуру восприятия, так сказать. И вот, наконец, пожинаю плоды!
– Но ведь ты знаешь, в которую из них нужно войти! – уточнила я.
– Знать-то знаю! – ответил он. – Но она же закрыта.
– Само собой! – проговорила я, переливая молоко в большой чан над занимающимся огнём в печи. – Она и должна быть закрыта! Это ж дверь, ведущая к золоту!
Зльборн тёр заплывший глаз. Обречённо вздохнув, я подошла к полкам с травами. Со средней полки достала завязанный узлом мешок, и отсыпала в платок тёмно-зелёного порошка, с красными вкраплениями. Немного смочив водой, я произнесла в него несколько нехитрых слов, и протянула окривевшему некроманту.
Тот взял узелок и приложил к глазу.
– Спасибо! – сказал он. – Я кое-что вспомнил. Есть ведь и другой путь!
Я с интересом взглянула в бледное усталое лицо моей другой половины.
– Что ты имеешь в виду? – с сомнением спросила я.
– Стоки, – отрезал Зельборн.
– Ни за что! – вскрикнула я.
Зельборн с сомнением глянул на меня, а за тем пожал плечами.
– Нравится тебе это, или нет, - проговорил он, прикасаясь к глазу, - а в этом может быть наше спасение.