Нам нельзя
Шрифт:
– Нет, я очень даже благодарная сволочь. Спасибо, что дала в задницу. Это бесценно.
Я застегнул ремень и ушел под громкое:
– Пошел к черту, ублюдок!
Выскочил на станцию, схватил футболку, подсушившуюся на солнце, натянул, выискивая глазами Колючку. Ах, вот она чем занимается! Перед защитником, который нихрена не сделал, когда я ее поливал, жопой крутит.
– Поехали, – схватил за руку и потащил к машине.
– Эй, отпусти ее!
Точно придется помимо члена еще и кулаки
– Совсем больной! – прошипела Кайла. – Куда ты меня тащишь?
– Я сказал отпусти ее.
Я резко освободил Колючку и сгреб за шиворот паренька. Мы в разных весовых категориях – мелковат и худоват он, – но забрало у меня упало. Что-то я на нервах весь, или просто заебался. Две недели в городе, а уже кукушка поехала.
– Перестаньте! – Кайла вцепилась в меня, накрыв ладони, пальцы отрывая от своего дружка. – Прекрати! – нет, это бесполезно, пока сам не отпущу. – Эрик, пожалуйста, я поеду, только не надо…
– Кайла! – трепыхался пацан.
– Тим, хватит! Оба перестаньте!
Не знаю, что подействовало: ее «пожалуйста» или взгляд испуганный, золотистый, глаза, как мед просто.
Я впихнул ее в тачку и захлопнул дверь. Рванул с места пока точно не дошло до крупных проблем. Фло сейчас с легкостью вызовет полицию по мою душу.
– Одни проблемы из-за тебя, Хьюз! – обвинил, когда мы выехали на дорогу.
– Из-за меня?! – взвилась она. – Я причем вообще?!
– Конечно, святая сучка-колючка! – едко сказал. – Вообще никогда не при делах!
– Ты первый начал издеваться! Ты всегда первый начинаешь! Мало, чтобы я прислуживала тебя, надо еще ткнуть меня пониже! К ногам твоим, о всегда правый Эрик Лаваль!
Ну какая дура фееричная! Вообще ничего не понимает, знаков не считывает! Или притворяется искусно! Интересно, наше рандеву два года назад как себе объяснила? Это типа что было?
– Заткнись лучше, – рявкнул, сжимая руль.
– Сам заткнись!
Бля, вот всегда ей нужно последнее слово за собой оставить.
– Замолчи или я остановлюсь и закрою тебе рот, – я повернулся и посмотрел так, чтобы сразу поняла: закрывать буду не кляпом.
Кайла притихла, отвернувшись к окну, ногти свои рассматривала. Пиздец, меня плющит и кроет, а она спокойно на руки пялиться! Красивые, кстати: пальцы длинные, лаком даже не накрашены, но очень ухоженные.
– Заедем поесть, – сказал, поворачивая в сторону Консервного ряда. – И хочу, чтобы ты улыбалась.
– Кому?
– Мне, блядь!
Кайла состроила какую-то жуткую гримасу и показала мне средний палец. М-да, поели в приятной обстановке называется.
Глава 6
Эрик
Мы вошли в симпатичное китайское бистро угрюмые
– Долго будешь носом крутить? – поинтересовался, рассматривая меню.
– Забыл сказать «длинным».
– Не понял?
– Длинным носом крутить, – достаточно громко объяснила. Колючка выходит на тропу войны, ясно-понятно.
Я присмотрелся к ней, внимательно так, каждую веснушку и родинку изучил, пересчитал крохотные лучики вокруг глаз. Да нормальный нос!
– До Пиноккио далеко, конечно, но шнобель мог бы быть и поменьше.
– И это говорит человек, у которого вместо губ димсамы, – она даже глаза округлила чисто кукольно.
Я рассмеялся. Все же Кайла прикольная. Не тупая. Честно, ожидал замечания в стиле: а у тебя член мог быть и побольше. Это же самая распространенная острота у обиженных баб. Правда, мы с ней не спали, но голым она меня видела, на днях буквально.
– У тебя длинный не только нос, но и язык. В кого такая получилась? – надо бы свернуть словесную дуэль, но я тоже люблю оставлять последнее слово за собой. – В отца? – Колючка напряглась ощутимо. – У матери твоей язык обычно в известном месте.
Кайла сверкнула глазами и холодно ответила:
– Отца я не помню и, предвосхищая твои шуточки, скажу: да, мы такие хреновые, что бедный мужик от нас сбежал, – потом Кайла вскочила и дрогнувшим голосом добавила: – А маму не смей оскорблять, понял?
Я не дал Колючки уйти, крепко схватив за руку.
– Сядь.
– Пусти! – и ногтями маленькими, но острыми, в руку впилась.
– Ваша лапша, – официант поставил передо мной тарелку. – И димсамы для вас, – улыбнулся Кайле.
– Сядь! – мне все же удалось вернуть ее обратно на диванчик. Да, перегнул, согласен. – Извини, про предков лишнее было.
Колючка на меня посмотрела чуть менее воинственно и царственно произнесла:
– Освобождай меня от дурацкого рабства, и я тебя прощу.
– Хрен тебе.
Кайла нарочито громко вздохнула.
– Я должна была попробовать, – и пожала плечами. – Но за обед платишь ты!
Окей, натурой потом расплатишься, – подумал я, не вслух, естественно. Убежит еще от такого извращенца. Или не убежит… Не убежала ведь два года назад. Сам прогнал. И не сказала никому. Смолчала. А это много значит.