Нам теперь все льзя
Шрифт:
ребят господина Силуянова застану, но только вот вместо них сковородку раздобыла. Для нас женщин не заменимая вещь в хозяйстве, буквально на все случаи жизни.
Вновь завыли собаки.
– Боже эта ночь когда-нибудь закончится или нет, пробормотала Маргарита, кто на этот раз?
Собаки выли как-то по новому, на несколько голосов
Силуянов снял пиджак накинул на плечи Марго, посадил ее на скамейку в холле и обнял.
– Кончится, королева, кончится и эта ночь, будь уверена.
За окном свернула молния, сразу без предупреждения полил южный ливень, сплошной и безжалостный.
Сквозь шум дождя, не переставая, продолжали выть собаки.
К ним подошел Еремей.
– Однако сколько я здесь чалюсь, сказал он, а еще такого воя не слыхивал ни разу, что-то уж из ряда вон приключилось. Сила будешь ментов звать или как?
– Погоди, успеем еще, давай сами во всем разберемся.
Все равно, они в такой ливень быстро сюда не доберутся.
– Ладно, пойду к мельнику, сказал Еремей, может быть он мне про этот странный вой путное прокалякает.
Марго и Силуянов так и сидели, обнявшись, им было хорошо, они не слышали и не видели подошедших людей Силуянова, стоящую рядом и ревущую навзрыд Галину.
Вернулся Еремей, тронул за плечо Силуянова.
Слышь,
Сила, мужчина очнулся и нехотя, вернулся со своего далека, на грешную землю.
– Я чего базарю, продолжал сторож, мельник талдычит, что вой собачий оттого необычный, что две смерти слились в одну, два человека разом ласты склеили, один своей смертью, другой нет.
Лишь на рассвете, обыскав все вокруг, нашли в помещении электроподстанции, два уже полностью остывших тела.
– Здесь было хорошее мочилово, сказал Еремей.
– Аслан то наш, не гляди, что щуплый, да хворый сумел этого спортсмена на шины с высоким напряжением толкнуть, ну а тот в ответ, двинул его своим приемом,
а много ли больному человеку надо, вот они разом коньки-то и откинули.
И не
– Ему бы жить да жить, хороший парень был.
Где-то рядом раздался сигнал вызова. Это из палаты Иннокентия Николаевича с тревогой в голосе сказала Галина и опрометью бросилась туда.
В палате мельника был Гавриил Данилович, а рядом с ним стояла худенькая девочка подросток с огромными синими глазами.
Увидев Еремея, она бросилась к нему на шею.
– Тебя так долго не было, вот я и пришла, а папка вот она показала на мельника. он здесь, он живой и он поправится. В ее голосе, было столько детской уверенности, что никто из присутствующих и не сомневался, что
мельник поправится, обязательно поправится, иначе и быть не может.
Эпилог.
Прошел месяц. Узбек и его люди растворились на просторахогромной страны под названием Россия. Весь его бизнес перешел под структуры Силуянова.
Гекслер и Сирена, дабы получить срок поменьше, подписали соглашения о сотрудничестве со следствием и сейчас подробно излагали все, что им известно.
Произошли изменения в и хосписе под названием « Чудо», Гиреева Родиона Петровича Силуянов отправил долечиваться от полученных ран в Берлинскую клинику « Шаритэ», говорят он там идет на поправку. Пока всем хозяйством заправляет Гавриил Данилович.
Маргарита Сергеевна Крулевская со дня на день ждет выписки, осталось пройти еще комплекс каких-то мудреных процедур, в настоящее время она плотно работает над новой программой по привлечению дополнительных спонсоров и удешевлению стоимости пребывания пациентов в этом медицинском учреждении. Но и после выписки она далеко от этих мест она не уедет, в поселке усиленными темпами ведется строительство изысканного дома для новой председательницы попечительского совета и ее приемной дочки.
Ни Иннокентий Николаевич, ни Оксана, ни банкирша Вера Васильевна на второй этаж не переехали и медсестра Галина носит Всецарицу из палаты в палату приговаривая,
вы будете жить, вы все обязательно будете жить.