Нам здесь не место
Шрифт:
Очнуться от оцепенения меня заставил ещё один взрыв. На этот раз прогремевший гораздо ближе. И вот тогда цунами двинулось. Стоило мне только пошевелиться, как меня сорвало с места, и толпа подхватила моё тело как упавшую в воду ветку. Я едва успевала перебирать ногами, чтобы не свалиться и не быть затоптанной. Но в какой-то степени это было даже хорошо – окружение помогало мне совершать хоть какие-то действия, не стоять на месте, не отключаться снова. Ведь я была перепугана ничуть не меньше остальных людей. И так же глубоко внутри знала, что нужно бежать. Поэтому слившись с толпой, я поддалась ей и последовала к свету.
Повернув
Среди тёмных армейских машин, я разглядела несколько автобусов – около восьми – подсвеченных огромными белыми лампами, которые выставили по кругу. Кажется они для того и предназначались, чтобы осветить автобусы. Кое-какие были школьными жёлтыми, некоторые обычные общественные. Два из них уже отъезжали. И смысл паники вдруг стал предельно ясен – всем мест не хватит.
Это было ужасно. Я понимала, чётко осознавала, что нужно спешить, нужно попасть внутрь. Мне нужно в этот автобус! Но я стояла как вкопанная. Я просто не могла двигаться, ноги не отлипали от асфальта. Глядя на безумие мирных граждан, самых простых людей, моих соседей, которые толкали друг друга локтями, пробивались вперёд, будто они тонут, и лезли по головам, у меня перехватило дыхание. Мне стало страшно и противно. Я не хотела быть тут. Я не хотела здесь находиться! И не хотела туда лезть. В самую эту гущу, в центр клоаки.
Они так громко кричали. И гражданские и военные. Как же много шума. Я ничего не могу сообразить. Всё мелькает. Затем уши заложило от третьего взрыва. Так громко, громко… Я не могу так больше. Я прижала к ушам ладони, так, чтобы слышать лишь гул в своей голове. Так громко… И снова заорала сирена. Как же громко, чёрт возьми… Я не могу. Не могу двигаться, не могу слышать это, не могу даже шагнуть… Я не могу спастись. Перед глазами хаос, в голове пусто, в теле нет сил. Я стала медленно опускаться. Медленно… К земле. Не могу. Я села на корточки, закрыла глаза и ещё сильнее зажала уши.
Стоп.
Я опять слишком отчётливо слышу сирену. Мои ноги опять двигаются. Мои глаза видят свет.
Меня как будто разбудили ото сна, подняли на ноги, встряхнули и заставили бежать. Накрытая второй волной сигнала тревоги, я вскочила и втиснулась в толпу, возвращаясь к реальности. Но это не я. Меня что-от вело. Мою руку что-то крепко сжимало… Кто-то крепко сжимал. Я чувствовала эту тёплую сильную хватку. И она увлекала меня за собой прямо вглубь этой сумасшедшей воронки. Я не хочу туда, но поддаюсь воле моего проводника. Он прав, он знает как лучше. Я должна бежать за ним.
В себя я пришла только когда приземлилась на твёрдое сиденье возле мутного чёрного окна. В горле щипало от не унимающейся отдышки, глаза слезились. Тело дрожало, как после марафона, все мышцы колотило чечёткой, по спине
Рядом со мной, слева, на сиденье ловко скользнул чей-то силуэт, слегка задев меня плечом. Послышалось тяжёлое учащённое дыхание, перебиваемое хрипотой. Щекой я ощутила жар чужого тела. Переведя дух, я заторможено повернулась, но разглядела только размытый профиль в темноте. Кажется, он напряжённо смотрел куда-то вперёд. Правда, через секунду изображение снова поплыло. Я зажмурилась, подождала, и ещё раз посмотрела на него. И вдруг встретилась взглядом с широко распахнутыми, пронзающими меня карими глазами.
Тогда я впервые увидела его.
В его расширенных зрачках тлел тот же страх, что был во мне. Он растворялся в крови и стучал в вене на его виске. Где-то в глубине тёмных глаз я видела мальчика, скованного ледяными объятиями этого страха. Мальчика, который не знает что происходит, который боится так же, как и все остальные. Но, тем не менее, рядом со мной сидел мужчина, юный мужчина, и он держал себя в руках, насколько ему хватало сил.
На вид ему было лет двадцать. Во мраке его лицо казалось серым, а волосы угольно-чёрными. Острые скулы и лоб блестели от пота в свете лампы за окном. Губы были приоткрыты, он очень часто и неровно дышал. Обеспокоенные глаза рассеянно смотрели на меня из-под тёмных бровей. Больше я ничего не могла рассмотреть в нём, тогда я почти ничего не соображала.
В следующее мгновение я увидела, как он подался вперёд и стал что-то произносить, вроде:
– Ты в по… ря… дке?..
Конец фразы скомкался, как зажёванная кассетная лента, и оборвался. Его лицо резко поплыло вверх. Картинка размазалась и всё остановилось.
Наступила темнота.
Когда я очнулась, я достаточно быстро поняла, что произошло со мной. Я отрубилась. Потеряла сознание. Мне сразу стало так стыдно, не успела я и в себя прийти. Сейчас я плохо помнила всю ситуацию, поэтому казалось, что такой беспомощной я ещё никогда не была. Хотелось наорать на себя за свою слабость, но это выглядело бы ещё глупее. Гораздо лучше вовремя взять себя в руки.
Я знала, что лежу. Я ощущала это. Только не помнила, как оказалась в горизонтальном положении. Меня слегка потряхивало из стороны в сторону. Лицо смотрело вверх, а затылком я чувствовала довольно странную замену подушки, ни мягкая, но и не жёсткая. Ноги мои были подогнуты и коленки упирались в какое-то твёрдое покрытие. А в ушах гудел непрекращающийся рокот.
Стряхивая осадок своего забвения, я медленно подняла веки. Сперва показалось, будто я очнулась под водой. Но после пары секунд созерцания размытых и неясных пятен, я, наконец, прозрела.
Робкий взгляд сразу же остановился на ровном точёном подбородке. Я пригляделась получше. Приоткрытые губы и встревоженные глаза, смотрящие вдаль. И эти тёмные волосы. Что-то знакомое… Взгляд мой неловко, но заинтересованно заскользил вниз. Я разглядела во тьме игру слабого света на изгибах его шеи. Острые ключицы, покатые плечи, и крепкий торс, обтянутый плотной светлой тканью кофты с синими рукавами. Мой пытливый, несобранный, после потери сознания, ум с любопытством изучал рельефы мужского тела. Я почувствовала что-то зудящее и приятное в животе, и моё дыхание участились.