Нам, живущим
Шрифт:
— Нет, я так не думаю. Можешь начать прямо сейчас. У меня есть кое-какие идеи. Во-первых, хотя у меня здесь и не слишком много полезных книг, есть довольно точная история Соединенных Штатов и краткая мировая история. Да, и еще словарь и довольно свежая энциклопедия. О, и я чуть не забыла, краткий кодекс обычаев, он сохранился у меня с детства. Потом я позвоню в Беркли и выпишу группу записей различной тематики — их ты сможешь проигрывать на телевиде, когда тебе захочется. Это самый легкий и полезный способ быстренько обучиться.
— Как это работает?
—
— С этого я начну. К чертям историю!
— Ты не сделаешь ничего подобного. Будешь учиться, пока не приобретешь необходимые представления. Если хочешь увидеть, как я танцую, я буду для тебя танцевать.
— Хорошо, давай прямо сейчас.
Она показала ему язык.
— Давай посерьезнее. С записями понятно. Я подумаю, кто из моих друзей сможет помочь, и попрошу, чтобы они пришли поговорить с тобой и объяснили то, что не могу объяснить я.
— Почему ты так обо мне заботишься, Ди?
— Да любой сделал бы это, Перри. Ты был болен, замерз, нуждался в помощи.
— Да, но теперь ты взялась за мое образование и хочешь поставить меня на ноги.
— Да, мне этого хочется. Ты мне не позволишь?
— Ну, позволю, наверное. Но послушай, мне разве не следует убраться из твоего дома и подыскать себе другое место?
— Перри, почему? Тебе здесь рады. Тебе здесь неудобно?
— О, разумеется, удобно. Но как же твоя репутация? Что скажут люди?
— Не понимаю, как это может отразиться на моей репутации, ты ведь не танцуешь. И какое имеет значение, что подумают люди? Они могут решить лишь, что мы компаньоны, если вообще захотят об этом думать. И, кроме того, помимо моих друзей, узнают очень немногие. Этот вопрос находится строго в сфере личных интересов. Обычай на этот счет вполне однозначен.
— Какой обычай?
— Ну, как же, тот обычай, который гласит: что делается людьми вне общественной службы или не по частному найму, приватно, если не нарушает другие обычаи. Куда люди ходят, что едят, что пьют или носят, или как они развлекаются, кого они любят или как играют, — это строго личная сфера. Так что никто не может об этом писать или упоминать в трансляциях, равно как и говорить об этом в общественных местах, не имея на то конкретного разрешения.
— Сообщение для Уолтера Уинчелла! [4] Что же вы тогда пишете в своих газетах?
4
Известный американский журналист и комментатор, первопроходец в области сплетен в прессе. — Примеч. перев.
—
— Уолтер Уинчелл, не думаю, что ты в это поверишь, однако он заработал много денег в основном разговорами о вещах, которые у вас входят в эту самую сферу личного.
Диана поморщила нос:
— Отвратительно!
— Люди хавали. Но послушай, а как насчет твоих друзей? Им это не покажется странным?
— С чего бы это? Вовсе не странно. Я многих из них развлекала.
— Но у нас же нет дуэньи.
— Что такое дуэнья? Это что-то вроде женитьбы?
— О боже, я сдаюсь. Послушай, Ди, давай притворимся, что мы это никогда не обсуждали. Я буду крайне рад остаться, если ты хочешь, чтобы я остался.
— Разве я уже не сказала, что хочу?
Их прервало появление огромного серого кота, который вышел на середину комнаты, спокойно принял командование, сел, аккуратно обвил себя хвостом и громко мяукнул. У него было только одно ухо, и выглядел он как закоренелый преступник. Диана бросила на кота суровый взгляд.
— Ты где шлялся? По-твоему, в такое время надо являться домой?
Кот снова мяукнул.
— Так тебя теперь покормить надо? Хочешь сказать, что это просто место, где рыбу хранят?
Кот подошел ближе, запрыгнул на диван и принялся тереться головой о бок Дианы, при этом громко урча.
— Ладно, ладно. Пойдем. Показывай, где она.
Кот спрыгнул и, задрав хвост, быстро засеменил в сторону Деметры, затем сел и стал выжидающе смотреть вверх. Он снова мяукнул.
— Прояви терпение. — Диана подняла блюдо с сардинами. — Покажи мне, куда поставить.
Кот прошагал к камину.
— Хорошо. Теперь ты доволен?
Кот не ответил, он уже занимался рыбой. Диана вернулась к дивану и потянулась за сигаретой.
— Капитан Кидд. Старый пират, невоспитанный и аморальный. Он здесь главный.
— Я так и понял. Как он вошел?
— Сам себе открыл. У него своя маленькая дверка, которая открывается, когда он мяукает.
— Господи ты боже! Это что, такое теперь стандартное оборудование для кошек?
— Ну что ты. Это просто игрушка. Он же не может войти через мою дверь. Она открывается только на звук моего голоса. Но я записала, как он мяукает, когда дает понять, что желает войти в дом, и отправила запись на анализ, а замок потом настроили на этот звук. И теперь этот замок отпирает его собственную маленькую дверку. Полагаю, что двери, открывающиеся на звук голоса, тебя до некоторой степени изумляют?