Наперекор инстинкту
Шрифт:
Миа припустилась бегом — терять уже было нечего. Каблуки отчаянно застучали по выбоинам старого асфальта.
— А ну стой!
— Ату ее, ату!
Она недалеко убежала. Каблук зацепился за какой-то камень, и Миа, вскрикнув, распласталась по земле. Крик сорвался с ее губ снова, когда к ней наклонились и, схватив за волосы, подняли и зажали в углу, всего в нескольких метрах от ее дома.
— И правда красотка.
—
— Эй, а деньги у тебя есть?
— Да ладно, пусть натурой отдаст.
В нос ударил запах дешевого пива, чипсов и чесночного соуса. Ее замутило. Она снова закричала и дернулась вправо, ударив одного из мерзавцев куда-то в ногу, но ей тут же зажали рот ладонью. Чьи-то мерзкие, липкие руки залезли под блузку, а скулу обожгло болью — ударили ее всерьез, наотмашь. Она уже забыла, как это бывает… Ее снова потянули за волосы и с силой запрокинули голову. Миа с ненавистью посмотрела на своего мучителя — кряжистого парня с неестественно красным лицом и злыми, азартно сверкающими глазами.
— Это ты зря, детка! Драться с нами опасно.
Кто-то злорадно хохотнул прямо в губы, но хохот потонул в оглушительном треске разрываемой юбки. Этот ужасающий звук застыл в ушах звоном рассыпающегося на мелкие осколки мира. Юбка, то, что от нее осталось, сползла к ее ногам. В душе что-то вскипело, обожгло и, словно жидкая лава, разошлось по крови. Силы были не равны, но Миа решила сопротивляться до последнего. Пусть ей достанется еще сильней, но молчаливой и покорной жертвой она не станет…
Все случилось так быстро, что она не успела ничего понять. Всего мгновение назад ее грудь тискали, горло, до боли, до кругов перед глазами, сжимали сильной, потной ладонью, а затем какое-то разноцветное пятно промелькнуло совсем рядом, и она получила свободу. Миа упала на колени и, обхватив пылающую, как в огне, шею, закашляла. Она жадно и быстро глотала воздух ртом, легкие разрывало. В ее постепенно обретающий краски мир ворвался отвратительный мужской визг, а затем негромкий, но отчетливый звериный рык. Она опасливо подняла голову. В нескольких шагах от нее разворачивалось нечто такое, от чего кровь застыла в жилах. Дрейк, которого она узнала, несмотря на частичную трансформацию, изменившую его лицо и позволившую обнажить настоящие волчьи клыки, не просто раскидал несостоявшихся насильников, как несмышлёных кутят. Он бился с ними по-настоящему, всерьез, со всей присущей ему неистовостью. Это уже не походило на драку в подворотне. Нет, это была самая настоящая схватка зверя, пришедшего в ярость. В ход пускалось все — клыки, когти и нечеловеческая сила.
Удары молодых подонков не заставляли Дрейка даже кривиться, но зато его — размазывали, раскатывали обидчиков, словно кулаки ее защитника были сделаны из стали.
Миа вжалась в стену, когда улицу вспорол наполненный болью и паникой вопль, сопровождаемый треском человеческих костей. Катаясь по земле и держась за руку, один из нападавших попытался отползти, но Дрейк, не раздумывая и не отвлекаясь от боя, просто наступил на его ногу, прямо на коленную чашечку, словно гусеница какого-нибудь бронетранспортера на
Лицо второго ее обидчика превратилось в кровавое месиво, и тот, всхлипывая и выплевывая кровь вместе с неразборчивыми мольбами, упал на землю. Обхватив ноги Дрейка, он что-то проскулил.
Третий парень, тот самый, с красным лицом, оказался умнее своих напарников и успел добежать до противоположного конца дома, когда Дрейк, отпихнув хныкающего у своих ног противника, нагнал его. Схватив того за горло, Дрейк приподнял его над землей и, утробно рыча, поднес к своему лицу, выпуская клыки.
Миа вскочила, интуитивно понимая, что сейчас станет свидетельницей убийства. Не то чтобы она была склонной к милосердию, но ей не хотелось стать участницей столь кровавого правосудия. Это было лицемерно, но, если бы этим парням отомстили не на ее глазах, возможно, она бы и не имела ничего против. Но сейчас… Миа хотела все это прекратить. И где-то, в самом дальнем углу ее души, росло желание избавить Дрейка от необходимости становиться убийцей. Наверняка, придя в себя, он пожалеет обо всем случившемся.
Холодный вечерний воздух жалил ноги, но Миа не думала о своей частичной наготе. Она, что есть сил, бежала к Дрейку — остановить, уберечь от ошибки. Любой ценой.
Каблук хрустнул и сломался. Миа едва не подвернула ногу и охнула от боли, но скорости не сбавила. Она буквально налетела на Дрейка и вцепилась в его руку — в ту самую, которой он держал за горло задыхающегося парня с красным лицом. Теперь оно медленно синело, но не становилось более привлекательным.
— Дрейк, хватит! — закричала Миа. Она заколотила по его груди кулаками, но это было все равно что пытаться сдвинуть скалу с места — тот и бровью не повел. Он даже не рыкнул на нее, слишком сосредоточенный на своем еле дышащем противнике. — Пожалуйста, Дрейк!
Она видела, как закатываются глаза ее несостоявшегося насильника, и в отчаянии закричала еще громче:
— Пожалуйста! Хватит!!!
Он услышал. Медленно повернулся к ней, посмотрел в глаза, моргнул, а затем резко разжал пальцы. К ее ногам рухнул отчаянно кашляющий, но живой парень, посмевший обидеть ее. Всего несколько минут назад она сама желала ему смерти, а сейчас была готова плакать от облегчения, что все закончилось без человеческих жертв.
Дрейк потряс головой. Его напряженные, бугрящиеся мышцы расслабились и будто стали меньше. Клыки исчезли, лицо утратило звериное выражение. Зрачки сузились и больше не казались вертикальными. Миа перевела дух.
Она стояла в темном дворе, в двух шагах от дома, и, дрожа от холода и всплеска адреналина, смотрела на человека, едва не совершившего ради нее убийство — на Дрейка Бейкера, невыносимо заносчивого альфу, мысли о котором преследовали ее весь день.
<