Наперекор судьбе
Шрифт:
Не только Монголия, не только центральная зона Азии доставляют нам интереснейшие находки древних ящеров. Одно из таких чудовищ было обнаружено примерно в шестидесяти-восьмидесяти километрах от Свердловска. Этот ящер, названный плезиозавром, жил не на суше, а в древнем море Зауралья. Плезиозавр был похож на черепаху, в панцирь которой продета змея. Такие вытянутые существа с длинной шеей, с плоским туловищем, имевшим в длину шесть-восемь метров, с ластами, населяли прибрежную зону мелового моря Зауралья. И сейчас в музее Свердловского горного института можно увидеть кости плезиозавра, которые были обнаружены в окрестностях Свердловска, и реконструкции, и рисунки древних плезиозавров,
В один из этапов мезозойской эры, по-видимому, в конце триасового периода, из группы звероящеров в ходе эволюции сформировалась особая группа теплокровных млекопитающих. Это произошло примерно сто восемьдесят — двести миллионов лет назад.
Самые древние млекопитающие имели незначительные размеры, может быть, несколько больше крысы, да и по облику, они напоминали сумчатых крыс. Из современных животных ближе всех к ним стоят те сумчатые, которые населяют в наши дни Австралию, — кенгуру, сумчатый волк и некоторые другие. Первые маленькие млекопитающие, вероятно, не могли выдержать борьбы за существование с крупными динозаврами, господствовавшими на Земле. Может быть, этим и объясняется замедленное развитие млекопитающих.
Одним из способов такой борьбы за существование между холоднокровными и теплокровными существами было преимущество отдельных видов ящеров, имевших терморецепторы — органы, измеряющие температуру окружающего пространства с изумительной точностью — до тысячных долей градуса.
Некоторые из современных змей сохранили этот сверхчувствительный терморецептор, улавливающий даже такие ничтожные изменения температуры, какие производит тело пробегающей мимо мыши.
В таких условиях более крупные млекопитающие становились легкой добычей хищных ящеров, и только мелкие имели шансы выжить в кровавой борьбе. Но эти незаметные, затаившиеся в своих норах существа несли в себе колоссальные возможности развития. Они словно ждали своего часа.
…Мне припоминается по-курортному неторопливый разговор, который мы вели однажды в Сочи, скрывшись от жарких лучей южного солнца под тентами. Один из нас, молодой кибернетик, держал в руках томик Уэллса и читал вслух его «Машину времени», пронизанную страстной жаждой познания прошлого и будущего.
«Оглянувшись снова, я увидел: то, что я принимал за красноватую скалу, медленно приближалось ко мне. Это было чудовищное существо, похожее на краба».
Кибернетик, прочитав это место из книги Уэллса, остановился, медленно обвел взором всех нас, словно фиксируя наше внимание, и продолжал:
«Представьте себе краба величиной с этот стол, с множеством медленно и нерешительно движущихся ног, с огромными волочащимися клешнями, длинными шевелящимися щупальцами и стебельчатыми глазами, сверкающими с обеих сторон его отсвечивающего металлом лба! Спина его была вся в складках и выступах, местами покрытых зеленоватым налетом. Я видел, как шевелились и дрожали многочисленные щупальца его сложного рта…»
Черт знает что! — не выдержал один из нас. — Кому нужны эти навевающие ужас пауки, осьминоги и все прочие твари, которых так любовно выписывают
Да, пожалуй, — ответил наш собеседник, — но, конечно, это пока также в области фантастики. Впрочем, вы, наверное, помните работы антрополога Герасимова, который сумел «оживить» людей далекого прошлого. Он, например, создал скульптурные портреты Ивана Грозного, Ярослава Мудрого; им с исключительной точностью переданы изображения ныне вымерших неандертальцев и питекантропов. А ведь, по существу, что лежит в основе творчества Герасимова? Тщательный анализ мышц, нервных сплетений, зависящих от малейших бугорков на костях человека или животного. В зависимости от величины шероховатостей находятся размеры мышц. Зная законы этой зависимости, взаимосвязи, художник-антрополог и решает задачи восстановления утраченного облика. Палеонтологи тоже довольно точно воспроизводят по костям облик вымерших животных, всех этих плезиозавров, бронтозавров, игуанодонов.
А если удастся математически выразить зависимость между костями и внешним обликом животного- в принципе это вполне возможно, то всю работу можно будет передать машинам. Сейчас уже известны машины, которые умеют расшифровывать и передавать изображения. В частности, есть способ, который носит имя Дмитрия Лебедева. Он, кстати сказать, изобретен в нашей стране. Закодированные отдельные детали передаются на экран. Можно передавать эти изображения на расстояния либо с помощью радио, либо с помощью квантовых генераторов. Существует много и других способов.
— Я представляю, — продолжал наш собеседник, — вы приходите ко мне в лабораторию, в которой математически обработаны факты, добытые палеонтологами. И я предлагаю вам осмотреть новинку современной техники — аппарат, который реконструирует прошлое.
Я подвожу вас к большому экрану, и мы смотрим небольшой эпизод из того фильма, который удалось воспроизвести на микропленке. Лаборант молча включает аппарат, и вы слышите шум далекого морского прибоя.
И вдруг на экране со всей отчетливой видимостью возникает странный, необычный пейзаж. Весь передний план занят деревьями с какими-то непривычными для нашего глаза листьями. Это гинкго — почти вымершие растения, которые только кое-где сохранились в реликтовых формах. Такие деревья вы видели в Никитском саду, в Сочинском дендрарии. Это дерево зовут деревом дружбы (кто хранит его листок, подаренный другом, тот никогда не забывает о подарившем!).
Кибернетик-фантаст так увлекся, что мы почти видели картины, которые он импровизировал.
Странные вееровидные лепесточки гинкго трепетали, колыхались. А за ними блистала спокойная гладь лазурного моря. Неожиданно поверхность его заволновалась, забурлила, вспенилась. И вот из воды показалась маленькая головка с красными злыми глазами. Потом вытянулась гигантская шея, и, наконец, на берег вылезло многотонное страшное существо. Оно принялось обкусывать верхние мягкие побеги гинкговых деревьев.
А на дальнем плане возник новый образ. Это было еще более фантасмагорическое существо с каменной чешуей на теле, с огромной головой. В раскрытом пасти этого зверя торчали огромные зубы. Казалось, что с них на траву каплет желчь. На ногах хищника были острые шпоры. Весь изогнувшись, он подбирался все ближе и ближе. И как-то сразу страшно забурлил весь передний план. Началась битва длинношеего бронтозавра со страшным хищником мезозавром. Она была губительной для обоих. Смертельно раненный бронтозавр навалился всем телом на хищника. Миг — и затрещали кости…