Наперекор всем принципам
Шрифт:
– Верю..- честно ответила я, с удивлением подмечая, что тело вновь начало реагировать на его обжигающие прикосновение, а страх и во все уходит в небытия.
– Маш, я всё хотел с тобой поговорить, да как-то не решался...
– уткнувшись лицом мне в макушку, и крепче прижав меня к себе, осторожно начал Даниэль.
– Говори - сильнее прижавшись к его груди, спокойно ответила я. Рано или поздно нам обо всём нужно будет поговорить. Может сейчас конечно и не самый подходящее время, но сомневаюсь, что в такой ситуации момент может быть
– Ну, я бы сначала просто хотел немного узнать о тебе. Расскажи мне о своей жизни - закутав меня в одеяло, натянув последние чуть ли не до самого подбородка, легонько поцеловав меня в шею, попросил Даниэль.
– А, что именно ты хочешь знать?
– Всё. Кто твои родители, с кем раньше дружила и с кем дружишь сейчас, где раньше училась, почему переехала в Париж? Да и вообще неплохо бы было узнать, сколько тебе лет - на меня посыпался целый град вопросов, последний, из которых, был, по правде говоря, самым смешным. Мы знакомы друг с другом три недели, сегодня чуть ли не переспали, а он до сих пор не знает, сколько мне лет, да, собственно как и я, не знаю сколько ему.
– Через полгода мне исполниться восемнадцать - ответила на последний вопрос, я.
– Правда? А выглядишь не старше шестнадцати - уволившись спиной на кровать, и подмяв меня под бок, искренни, удивился Даниэль - Выходит я тебя старше всего на шесть лет.
– А это мало?
– теперь уже пришла моя очередь удивляться. Как по мне, если разница в возрасте больше пяти лет, это уже достаточно много.
– И немало и немного. Что-то вроде золотой середины - улыбнувшись, глядя в моё удивленной личико, ответил Даниэль - А, какую разницу в возрасте ты считаешь "большой"?
– проведя ладонью по моей щеке, поинтересовался парень. По его глазам было видно, что в голове у него сейчас совсем другие вопросы, но он пока не решается, задать их. Ну, а, по жестокости своего характера, я не собираюсь упрощать ему задачу.
– Ну, лет восемь-десять, по мне уже достаточно много - вырисовывая пальчиком, узоры на его груди, ответила я. Странно, но только сейчас, я заметила вычерченную на его смуглой кожи татуировку в виде какого-то хищника. Из-за тусклого света было практически невозможно разглядеть, какой именно выбит рисунок, но утром, я смогу всё рассмотреть до мельчайших подробностей. Если, конечно, не сгорю, от стыда проснувшись в объятиях обнажённого мужчины, сама при этом имея на себе, только золотые гвоздики в ушах.
– Хм, у моих родителей была разница в пятнадцать лет - Даниэль перехватил мою ладошку, и поочерёдно поцеловал каждый пальчик.
– Пятнадцать? Так много...а кто они у тебя?
– неожиданного даже для самой себя, спросила я. Даниэль же лишь на долю секунду изменился в лице, появились привычные складочки меж бровей, и губы плотно сжались, но заметив моё замешательство, он лишь нежно улыбнулся, глядя в моё покрасневшее лицо. Видимо,
– Мама врач, отец программистом был - спокойно ответил Даниэль.
– Был? А сейчас?
– осторожно поинтересовалась я.
– Он погиб девять лет назад в автокатастрофе - прижав меня к себе ещё ближе, тихо ответил Даниэль.
– Прости...
– проведя ладонью по его насупившемуся лбу, я стала покрывать грудь парня едва ощутимыми поцелуями.
– Ну, а твои?
– легонько отстранив меня от себя, и устроив на прежнее место у себя под бочком, перевёл тему Даниэль.
– Мои? А я своих никогда и не видела. Отец был хоккеистом, в Москву приехал на очередной матч. С моей мамой у них случился мимолётный роман, и вследствие неосторожности, после него у моих родителей появилась обуза вроде меня. Отцу тогда было девятнадцать, и естественно ни о какой семейной жизни он и не задумывался. Поэтому всё, на что его хватило, это передать конвертик с деньгами на аборт, моей тёти. А маме...а маме тогда только исполнилось шестнадцать. Аборт сделать побоялась, из-за возможных после этого проблем со здоровьем. Но и возиться со мной она не стала. Поэтому месяца через три, после моего рождения, она уехала в другой город, оборвав связь со своими родными, включая и меня конечно.
– А, кто тебя воспитывал?
– я вздрогнула, от того, сколько в голосе Даниэля было сочувствия, боли и злости. Такие противоречивые чувства, так свойственны этому парню.
– Тётя с дядей.
– И, где они сейчас?
– Мы не общаемся больше трёх месяцев. Они в упорную не хотели отпускать меня в Париж, да ещё и когда, у меня на носу выпускные экзамены - грустно улыбнувшись, от воспоминаний того, как тётя мягко меня журила по поводу того, что если английский введут в курс ЕГЭ, мне можно смело готовиться к поступлению в ПТУ, ответила я.
– Скучаешь по ним, да?
– легонько поглаживая спину, полуутвердительно - полувопросительно, сказал Даниэль.
– Да...- честно ответила я. Сейчас, я, конечно, понимала, какую ошибку сделала бросив людей, которые заменили мне родителей, да ещё и нагрубив им, уехав в Париж, как оказалось с самыми падшими предателями. Но, как бы там, ни было, сейчас я жалею лишь о том, что так "некрасиво" с ними рассталась. О переезде во Францию не жалею ни на грамм. Ведь если бы я сюда не переехала, я бы сейчас не лежала в крепких объятиях, по- настоящему любимого человека.
– А друзья, у тебя остались друзья в Москве?
– Есть близкая подруга, Лена. Но...я "потеряла" свой старый телефон, а вместе с ним и её номер. Так что уже больше трёх недель не созваниваемся - даже не пытаясь скрыть огорчения, ответила я. Вот уж чего-чего, а общения с подругой, мне бы сейчас точно не помешало!
– Ну, номер восстановить не проблема. Ты только завтра мне скажи её имя и фамилию, хорошо?
– Конечно!
– обрадовавшись, ответила я.