Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы
Шрифт:
Джейми будто молнией тряхнуло.
– Я не… То есть… Нет, сэр, я не знал.
– Я как раз хотел рассказать, – обиженно заявил Дэн. – Вечно мне не дают и слова вставить.
– Почему же – дали, – не без иронии заметил Вашингтон. – Можете еще парочку вставить, если поторопитесь прежде, чем сюда нагрянет Ли. Садитесь, джентльмены, если не против подождать… А! Вот, собственно, и они.
С улицы донесся шум приближающегося конного отряда, и через пару минут в хижину набились офицеры Континентальной армии.
Они, пропыленные и взмокшие, были одеты в разношерстные мундиры,
Впрочем, за всей суетой и шумом Джейми все равно нашел источник резкого запаха мочи: в самом дальнем углу, прижимаясь к стене, стояла худенькая женщина, держащая у груди завернутого в платок младенца. Ее взгляд испуганно перебегал с одного нежданного гостя на другого. По платку расплывалось темное пятно, но мать боялась сдвинуться с места и сменить пеленку, только переступала с ноги на ногу, похлопывая ребенка, чтобы его успокоить.
– Полковник Фрэзер! Какая встреча! Надо же!
Джейми с удивлением обнаружил, что ему трясет руку Энтони Уэйн – ныне известный как Безумный Энтони, – с которым он последний раз виделся задолго до Тикондероги.
– Как ваша супруга? Как ваш племянник-индеец? – спрашивал тот, улыбаясь во все зубы. Энтони был невысоким и кряжистым, с круглыми, как у бурундука, щеками, острым любопытным носом и яркими глазами, изредка так и полыхавшими бешеным огнем. Хотя сейчас они, к счастью, светились лишь дружеским интересом.
– Все хорошо, сэр. Благодарю. И…
– Скажите, а ваша супруга тоже где-нибудь поблизости? – Уэйн понизил голос: – А то подагра меня вконец замучила, проклятая, а ваша супруга тогда, в Тикондероге, сотворила настоящее чудо с тем абсцессом у меня на спине…
– Полковник Фрэзер, позвольте представить вам генерал-майора Чарльза Ли и генерала Натаниэля Грина.
Голос Вашингтона с протяжным акцентом, к счастью, положил конец россказням Безумного Энтони про его недуги.
Чарльз Ли был одет лучше всех присутствующих, не считая самого Вашингтона: в полную униформу от горжета до начищенных сапог. Джейми никогда прежде его не встречал, но все равно, даже невзирая на платье, узнал бы в нем опытного солдата. Англичанин держался с таким видом, будто чуял дурной запах, но руку пожал не брезгливо, обронив вполне искренне: «Рад знакомству, сэр». О Чарльзе Ли Джейми знал две вещи – и обе рассказал ему Йен: что у него жена из могавков и что индейцы называют его Оуневатерика. Йен говорил, это значит «кипящая вода».
Стоя между Кипящей Водой и Безумным Энтони, Джейми начал сознавать, что ему надо было пришпорить коня и рвануть куда подальше в тот же миг, как только он увидел на дороге Дэна Моргана. Однако что толку жалеть…
– Садитесь, джентльмены, не будем тратить время попусту. – Вашингтон повернулся к женщине в углу. – Миссис Хардман, у вас найдется выпить?
Она нервно сглотнула, сжимая ребенка так сильно, что тот по-поросячьи взвизгнул и разревелся. Кое-кто из мужчин – отцов, должно быть, – поморщился.
– Нет,
– Не утруждайся, друг Хардман, – негромко заговорил Натаниэль Грин. – У меня в седельной сумке найдется пара бутылей, нам хватит. – Он медленно, чтобы не напугать, подошел к женщине и взял ее под руку. – Идем на улицу. Тебе нет нужды проявлять гостеприимство.
Грин был очень высоким и крупным мужчиной, сильно хромал вдобавок, но женщина, завороженная его простой речью, покорно пошла следом – хоть и тревожно оборачивалась на ходу, словно опасаясь, как бы ее хижину не спалили.
Четверть часа спустя Джейми и сам не был уверен, что хижина уцелеет. Воздух внутри раскалился до предела. Последние шесть месяцев Вашингтон со своими людьми безвылазно проторчал в Валли-Фордж, и теперь офицеры рвались в бой.
Разговоры становились громче, планы множились, со всех сторон сыпали возражениями… Джейми слышал вполуха, мыслями он уже умчался в Филадельфию. От Фергуса он узнал достаточно, чтобы понять: город раздирают на части две силы – лоялисты и патриоты. До недавней поры их сдерживали лишь британские солдаты. Однако лоялистов – меньшинство. Как только армия уйдет, они окажутся во власти повстанцев – а те, само собой, отыграются за столько месяцев унижений.
А Клэр… Во рту у Джейми пересохло. Все в Филадельфии знают, что она замужем за лордом Джоном – видным лоялистом. Вдобавок самого Грея рядом нет… милостью Джейми. Клэр теперь одна, беспомощная, в готовом взорваться городе.
Как скоро последние британцы покинут Филадельфию? Увы, этого никто не знал…
Джейми практически не принимал в разговоре участия: прикидывал, сколько времени потребуется, чтобы дойти до Филадельфии пешком (а может, выйти вроде как в уборную – и умыкнуть лошадь, которую он отдал Вашингтону?). Он торопился уйти не только из-за Клэр, но и потому, что помнил слова старины Дэна, когда тот представлял его генералу Вашингтону.
Не хватало еще, чтобы…
– Так что скажете, полковник Фрэзер? – спросил Вашингтон. Джейми закрыл глаза и вверил душу Господу. – Окажете ли вы мне услугу, приняв командование батальоном Генри Тейлора? Тот тяжко заболел и скончался два дня назад.
– Это… большая честь, сэр, – выдавил Джейми. – Однако у меня в Филадельфии… одно неотложное дело. Как только решу его – я к вашим услугам. И, конечно же, я принесу из города последние известия о том, как обстоят дела с войсками генерала Клинтона!
Вашингтон нахмурился было, услышав отказ, но последняя часть фразы заставила Грина и Моргана одобрительно хмыкнуть, а Уэйн склонил мелкую бурундучью голову.
– Хватит ли вам трех дней, полковник?
– Да, сэр!
До города не больше десяти миль – за пару часов доберется. А чтобы забрать Клэр, достаточно и минуты.
– Вот и славно. Вы представлены к временному полевому званию генерала. И…
– Ifrinn!
– Прошу прощения, полковник? – удивился Вашингтон. Дэн Морган, который и прежде слышал, как чертыхается на гэльском Джейми, потрясенно застыл.