Написано кровью моего сердца
Шрифт:
Он снова содрогнулся всем телом и сбавил ход; лошадь теперь брела почти шагом, мотая головой и принюхиваясь.
Не ее вина. Не ее. Они думали, он мертв. Джейми помнил, какая эта бездна – сам много лет жил на грани. И понимал, на что могут толкнуть отчаяние вкупе со спиртным.
Но чертово воображение… Точнее, его отсутствие. Как это произошло? Где? Знать о случившемся уже мучительно, не знать подробностей – и вовсе невыносимо.
Лошадь остановилась, поводья обвисли. Джейми замер посреди дороги, закрыв глаза, и мерно
Рассудок сдался, значит, на помощь пора призвать Господа. И спустя некоторое время дикое, дотошное стремление узнать все до последней детали улеглось. Переведя дух, Джейми понял, что снова может продолжать путь, и взялся за уздечку.
Все это подождет. Первым делом надо увидеть Клэр. Он не представлял еще, что скажет, как поступит, но ему необходимо было ее увидеть. Он изнывал по ней, как переживший кораблекрушение, много дней болтаясь в океане, изнывает по пресной воде и пище.
Кровь стучала у Грея в ушах с такой силой, что он не слышал спора похитителей, которые, предосторожности ради связав ему руки, сгрудились неподалеку и теперь шипели, точно гусиная стая на скотном дворе, изредка бросая в его строну злые взгляды.
Грею было плевать. Левым глазом он ничего не видел, да и печень наверняка отбита, – но и это его не волновало. Он рассказал Джейми Фрэзеру правду – всю, до единого слова, – и теперь испытывал такую же безумную гамму чувств, как после сокрушительной победы: пронзительную радость, что остался жив; всплеск пьяных эмоций, которые сперва захлестывают с головой, а потом стекают, оставляя пустое недоумение… и абсолютную неспособность понять, какой ценой досталась тебе эта победа.
Колени тоже тряслись, как после долгой битвы. Поэтому Грей бесцеремонно уселся на землю и закрыл здоровый глаз.
После некоторой паузы, пока он не замечал ничего, кроме стучащей в голове крови, шум в ушах понемногу начал стихать, и Грей услышал, как его зовут по имени.
– Лорд Грей! – окликнули уже громче, обдавая лицо вонючим табаком.
– Меня зовут не лорд Грей. – Он сердито открыл глаз. – Я же говорил.
– Вы сказали, ваше имя лорд Джон Грей, – фыркнул собеседник, досадливо хмурясь из-под спутанных волос. Тот самый здоровяк в грязной охотничьей рубахе, который первым наткнулся на них с Фрэзером.
– Именно. И если вам надо ко мне обратиться, будьте добры звать меня «милорд» или просто «сэр». Чего вам?
Мужчина с немалым возмущением отступил на шаг.
– Что ж, раз вы настаиваете… Сэр, прежде всего мы хотели бы знать, не приходитесь ли вы братом генерал-майору Чарльзу Грею?
– Нет.
– Нет? – Тот хмуро свел брови. – Но вы с ним знакомы? Он вам родственник?
– Да, он… Он… – Грей задумался было над степенью их родства, но потом бросил подсчитывать поколения предков и махнул рукой. – Какой-то дальний
Окружающие довольно замычали. Мужчина по имени Вудбайн сел рядом с Греем на корточки, держа в руке свернутый лист бумаги.
– Лорд Джон, – начал он несколько вежливее. – Вы говорили, что в настоящий момент не состоите на службе его величества?
– Это так.
Грею отчаянно хотелось зевнуть. Волнение, до того бурлившее в крови, утихло, и теперь его клонило в сон.
– Тогда как вы объясните эти бумаги, милорд? Мы нашли их в вашем кармане.
Он бережно развернул листы и сунул Грею под нос.
Тот скосил здоровый глаз.
Уведомление от адъютанта генерала Клинтона: требование немедленно, при первой же возможности, явиться в штаб. Да, он эту записку уже видел, хоть и мельком, – перед тем как объявился восставший из могилы Джейми Фрэзер, перевернув все с ног на голову. Грей не смог сдержать улыбки. Этот чертов ублюдок живой!
Вудбайн тем временем развернул второй лист. Клочок бумаги с красной восковой печатью, узнаваемой с первого же взгляда: патент на офицерский чин, подтверждающий все полномочия Грея.
Грей недоверчиво заморгал: кривоватый почерк клерка расплывался перед глазами. Однако в самом низу, прямо под королевской печатью, красовалась размашистая подпись уже другой рукой: твердой и донельзя знакомой.
– Хэл! – воскликнул он. – Чтоб тебя!
– Говорю вам, солдат он! – сказал коротышка в очках, который буравил Грея на удивление неприязненным взглядом из-под шапочки с надписью «Убей!». – Не просто солдат, еще и шпион вдобавок. Давайте сию минуту вздернем его на суку!
Остальные поддержали коротышку довольными возгласами. Угомонить их удалось только капралу Вудбайну: он встал и принялся орать на сторонников немедленной казни без суда и следствия, пока они наконец не отступили с недовольным бурчанием. Грей сидел, зажимая в пальцах скомканный патент, и сердце колотило все сильнее.
Его вполне могут повесить… Пару лет назад Хау ведь казнил капитана Континентальной армии, которого заподозрили в шпионаже. Уильям тогда много говорил и об аресте Хейла, и о его казни (он сам был тому свидетелем), и эти рассказы изрядно потрясли воображение Грея.
Уильям… Господи, Уильям! Грей только сейчас вспомнил о сыне. Они столкнулись с ним на лестнице, а потом с Фрэзером сбежали через крышу и вниз по водосточной трубе, бросив Уильяма переваривать новости о своем происхождении в полном одиночестве.
Хотя нет. Не в одиночестве… С ним ведь Клэр. Грей приободрился. Она поговорит с Уильямом, успокоит его, объяснит… Да, это будет непросто, очень непросто. Однако даже если Грея через пять минут вздернут на суку, его сын не останется один.
– Заберем его в лагерь, – в который раз упорно повторил Вудбайн. – Что толку вешать прямо здесь?