Напиши мне ответ
Шрифт:
Тут я заметил, что, пока все разговаривали, Генка что-то усердно строчил на листке. Татьяна Андреевна отпустила ребят, а мы с Генкой остались. В тот день мы еще и по классу дежурили.
— Чего это ты там писал, писатель? — спросил я, когда мы остались одни.
Генка схватил швабру и залез на парту.
— Слушай, я стих написал. Посвящается походу. — И он стал читать:
Две четверти уж позади, Фанфары, трубите сборы! Каникулы— Ну как? — спросил Генка.
— Потрясающе! А еще говорил, к стихам способностей нет. Вот только в конце, там, где про «манатки», что-то не очень…
— Да, верно. Я тоже об этом подумал. Но, понимаешь, с пятками больше ничего не рифмовалось.
— «Без оглядки» хорошая рифма, — сказал я.
— Причем тут «без оглядки»?
— Не знаю. Ты поэт, тебе виднее.
Тут дверь распахнулась, и в класс влетел Мишка Буров.
— Вы еще здесь? А я портфель в парте забыл.
— Во дает! — сказал Генка. — Как это можно — портфель забыть? Я понимаю, ручку можно оставить или там дневник. А то — портфель! О чем ты только думал?
— Как о чем. О походе. Вот скажите мне, к примеру: что вы в походе есть собираетесь?
С этими словами Мишка достал из забытого портфеля огромный бутерброд с колбасой и тут же стал его уписывать.
— Ты, наверное, из-за колбасы и вернулся. А не из-за портфеля, — сказал я.
— Так вы мне не ответили, — продолжал Мишка, работая челюстями. — Что вы будете есть в походе?
— Как это что, — сказал Генка. — Пищу будем есть.
— А когда пища кончится?
— А почему это она должна кончиться?
— Мало ли. В походах все случается. Заблудиться можно, в буран попасть. Наконец, продукты могут оказаться отравленными. Тогда что?
— Тогда, — сказал я, начиная злиться, — будем есть самых толстых. А кто у нас в классе самый толстый, а?
— Да ну тебя, — отмахнулся Мишка. — Я серьезно. Когда продукты кончаются, едят кожу. Ремни, сапоги, портфели… Ясно?
— Гениально, — сказал я. — Сам додумался?
— Не, это я в одной книжке читал.
— Тогда вот что, — сказал Генка. — Иди сейчас домой и потренируйся. А то никто ведь не знает, как кожу есть. Вот ты возьми старый башмак, свари его, поперчи, посоли, а может, уксусу добавишь или лаврового листика. Дерзай, в общем. А потом нам о результатах
Мишка с подозрением посмотрел на Генку, но тот стоял с совершенно невозмутимым видом.
— Да я и есть-то еще не хочу, — сказал Мишка.
— Ничего, — сказал Генка. — Пока башмак будет вариться, проголодаешься.
Тут я не выдержал и разразился таким хохотом, что ноги у меня подогнулись и я повалился на парту. Прыснул и Генка, а Мишке ничего не оставалось, как присоединиться к нам.
Предпоходная лихорадка
На следующий день в школе началась предпоходная лихорадка. Шуршали под партами карты и путеводители, сверялись компасы. Кто-то приволок барометр, Генка выпросил у деда огромный морской бинокль, а Женька Капустин пришел в настоящих северных унтах. «Видали, какие у меня унтики!» — говорил он всем, хотя было видно, что ему в них невыносимо жарко, и на уроках он сидел в одних носках. А на географии так в носках и к доске пошел. Забыл свои унтики надеть.
Учиться, конечно, не хотелось. Сами знаете, как в последние дни перед каникулами учиться тяжко. А тут еще поход на носу. И если б Татьяна Андреевна не предупредила, нахватали б мы двоек. Особенно все волновались за Миледина и Меньшикову. Помочь им взялась Аня Суркова. У Кольки Миледина двойка намечалась по русскому. И вот только урок начался, Людмила Ивановна еще журнал не успела открыть, а Колька уже руку тянет.
— Что тебе, Коля? — спрашивает Людмила Ивановна. Колька, наверное, испугался своей смелости и говорит:
— Я это… Выйти можно?
Тут как все на него зашипели, он снова испугался и говорит:
— То есть нет, не выйти. А наоборот.
— Что наоборот?
— Ну это, — как его… Отвечать.
В классе стало тихо. Все на Кольку смотрят, волнуются. Аня красная сидит и карандаш грызет так, что хруст слышен.
Сначала все хорошо шло. Людмила Ивановна спросила о правописании наречий с шипящими на конце. Колька закатил глаза и торжественно изрек:
— У наречий после шипящих на конце мягкий знак пишется.
Все облегченно вздохнули.
— Верно, Коля. А скажи мне: всегда ли он пишется?
— Нет, не всегда! — радостно выпалил Колька, будто сам это открытие сделал. — Есть исключения.
Людмила Ивановна заулыбалась.
— Ну и какие?
— Уж замуж невтерпеж! — гаркнул Колька.
Все засмеялись, и обстановка разрядилась. Потом Колька писал на доске предложение и сделал всего одну ошибку: «невтерпеж» написал с мягким знаком на конце. Слишком старался, ну в голове у него немного и спуталось. А потом Людмила Ивановна спросила его про приставки «пре» и «при». Колька сразу заскучал и на дверь стал поглядывать. «Сейчас выйти попросится», — подумал я.
— Давай я тебе помогу, — сказала Людмила Ивановна. — Назови слово с приставкой «пре» и объясни, почему мы ее тут употребляем.
Колька шмыгнул носом и сказал:
— Пресс.
— Пресс? Какой пресс?
— Брюшной, — сказал Колька.
Людмила Ивановна стала кашлять.
— То есть нет, — испугался Колька, — не брюшной. А которым давят.
— Что давят?
— Все давят. Пресс-папье, пресс-конференция, пресноводные.