Наполеон. Последняя любовь
Шрифт:
Сара не появлялась, ненадолго все смолкло, а потом по длинному и темному проходу из кухни в гостиную послышались неуверенные шаги. Дверь отворилась и показалась голова Менти Тиммса.
— Я тебя не вызывала, — заявила госпожа Бэлкум. — Где Сара?
— Да, мисус. Но Сара боится идти, говорит, я должен идти.
С трудом они смогли выведать у него подробности. Сара вышла в сад и там увидела привидение — Старину Хаффа. Он расхаживал среди деревьев позади дома и вроде что-то искал. Сара влетела в кухню, с грохотом захлопнула за собой дверь. Ее вопли вызвали панику у остальных
Вильям Бэлкум широко улыбнулся.
— Ти, ты сам видел Старину Хаффа?
— Да, сэр. Я видел привидение. Этот Старина Хафф пытался войти в дом, и я видел, как он заглядывал в окно и старался открыть двери…
— Вы закончили работу на кухне?
— Да, сэр, все в порядке.
— Тогда возвращайся и скажи Саре и остальным, чтобы они отправлялись спать. И никакого больше шума! Ти, вам нечего бояться. Привидений на свете не существует.
Менти очень не хотелось покидать освещенную комнату. Он крепко держался за ручку двери, переминаясь с ноги на ногу и не поднимая глаз.
— Ти, — наконец спросил купец, — ты боишься один возвращаться в кухню?
— Да, сэр, я боюсь один идти в темноте.
У господина Бэлкума был добрый и заботливый характер. Он взял свечу со стола и сказал, чтобы слуга шел за ним.
— Ти, я провожу тебя до кухни. Пошли, тебе не нужно бояться привидений, пока я рядом с тобой.
— Нет, сэр. Пока вы рядом, я ничего не боюсь.
Игра возобновилась, со стороны кухни не было слышно никакого шума. Все позабыли о случившемся, пока не настало время Наполеону возвращаться домой, и тут он решил зло подшутить над Бетси.
Он оглянулся и увидел, что Бетси стоит на лужайке и машет ему рукой на прощанье. Император взметнул руки в воздух и завопил.
— Бетси-и! Бетси-и! Старина Хафф! Он стоит за тобой!
Бетси громко закричала, повернулась и побежала к дому. Потом она сделала над собой усилие, остановилась и взглянула на императора. Девушка поняла, что он ее разыграл, разозлилась и возмущенно пошла в сад. Наполеон страшно веселился, а Бетси кричала ему:
— Ватерлоо! Ватерлоо! Ватерлоо!
3
Возле павильона возвели навес из полотна — для летней кухни и чтобы люди императора могли там скрываться от жары. Но главный повар Наполеона предпочитал пользоваться кухней «Брайарса», поэтому они часто обедали вместе с семейством Бэлкум. Впервые в жизни Наполеон начал увлекаться жирными кушаньями. Цвет лица стал у него здоровым, но он сильно пополнел.
Император вызвал к себе Гурго, решив, что ему понадобится помощник обрабатывать его заметки. Гурго был рад помочь императору и переехал в «Брайарс» из города. Барону Гурго велено было разместиться под навесом. Конечно, он ожидал, что ему отдадут комнаты, которые занимали Ла Касе и его сын.
С первых мгновений Гурго начал возмущаться тем, как младшая дочь семейства Бэлкум завладела Наполеоном. Он в этом преуспел больше, чем Ла Касе. Он был темноволосым человеком, тощим, с тонкими, как у журавля ногами, затянутыми в облегающие его, как кожа, лосины. Он частенько с мрачным видом бродил по саду.
Как-то
— Что вы думаете о нашем любезном Гурго?
— Любезный Гурго напоминает мне черного паука, — шепнула в свою очередь Бетси Наполеону.
— Ну, ну, ma petite, не может быть, чтобы он был настолько плох.
— Сир, у меня есть друг в 53-ем полку…
— Ах, вот как! — воскликнул Наполеон. — Вот вам вся правда. У вас имеется дружок. Один из безмозглых молодых ослов-офицеров с длинными светлыми усами. Я знал, что так оно и случится!
— Сир, он не офицер, а рядовой!
— Мадемуазель, разве вам не известно, что юные леди не должны разговаривать с рядовыми?
— Но он очень мил и говорит всегда такие странные вещи. Он мне сказал, что существуют два типа людей — те, кто за вас, и те, кто против вас. Мне с самого начала было ясно, что барон Гурго — против нас.
— Какой интересный английский юмор, если… если учесть, что его как такового вообще не существует… И я его не понимаю, — заявил Наполеон, но потом усмехнулся.
— Certes [x] ! Он в чем-то прав, этот ваш друг. В моей армии заявляли, что Гурго всех и вся ненавидит и даже временами он ненавидит и самого себя. Здорово сказано, не так ли? Вот вам цивилизованный французский юмор. Ненавидеть самого себя!
— И среди англичан есть такие, — заметила Бетси. — Они тоже ненавидят сами себя, об этом многим известно. Да, так случается и в Англии. Сир, — спросила она, помолчав, — он — хороший солдат?
x
Разумеется (франц.)
— Ну-у-у, да. Но не настолько, как он думает о себе.
— Он когда-нибудь улыбается?
— Никогда. Он — мрачный, угрюмый, грустный.
— Почему вы выбрали его? Разве не лучше, когда вас окружают добрые и веселые люди? Ma foi…
— Ma foi! Ma foi! — громко захохотал Наполеон. — Вы перенимаете наши выражения, малышка. Видно, вам это нравится.
— Но я все равно, не понимаю, зачем вы привезли с собой этого мрачного офицера.
— Послушайте меня, но потом никому не повторяйте мои слова. Я его не выбирал. Он сам себя выбрал, и никто не мог его отговорить. Я старался изо всех сил, — Наполеон снова захохотал, — Ma foi, да!
— Этот мрачный молодой человек, он — женоненавистник?
— Бетси-и, вам следует знать следующее. Он — солдат, не так ли? Солдаты никогда не являются женоненавистниками. Напротив!
Гурго был весьма сдержанным, но временами на него находило настроение, когда он начинал хвастаться. Как-то он разговорился с Наполеоном, но их прервала Бетси, просунув лицо меж полотен навеса. Он злобно нахмурился и вытащил рапиру, всегда висевшую у него в ножнах.
— Снова вы! — Он показал ей оружие, на клинке которого была красная отметина. — Видите это, мадемуазель? Это кровь англичанина. Он как-то мне помешал, мы поссорились, я его вызвал на дуэль, мадемуазель, и пронзил его сердце рапирой.