Наполеон. Последняя любовь
Шрифт:
Бетси не могла проглотить ни кусочка.
— В котором часу он должен пожаловать с визитом?
— В девять.
Девушка взглянула на часы — было без двадцати девять.
— Извините, пожалуйста, мадам!
Бетси побежала вверх и быстро надела пальто и шляпку. По раме окошка твердо били капли дождя. Лонгвуд с подтеками на стенах и какими-то странными пристройками никогда еще не выглядел более ужасным. Потом она увидела фигуру часового, шагающего возле дома. В очертании спины было что-то знакомое, он держал мушкет так,
«Это же рядовой Нок. Как мне повезло!» — обрадовалась девушка.
Графиня взглянула на Бетси, когда та сошла вниз уже одетая.
— Бетси, может, вы отправитесь домой попозже?
— Я отправлюсь пешком в Лонгвуд.
Прекрасные темные глаза графини затуманились.
— Дитя мое, стоит ли это? Император не станет никого принимать. Сегодня у него будет отвратительное настроение.
— Мне это известно, поэтому я должна его повидать.
— Вы хотите сказать… — графиня начала по-настоящему волноваться. — Вы хотите сказать, что собираетесь с ним разговаривать?
— Да, мадам. Его следует предупредить, с каким человеком ему придется иметь дело. Если он и во второй раз откажется его принять и тем более, если идет сильный дождь… у него будут серьезные неприятности. Вы со мной согласны?
— Безусловно. Мы обсуждали это с моим мужем, и он мне сказал, что он очень беспокоится.
— Могу я узнать, разговаривал ли он с императором?
Графиня взволнованно посмотрела в направлении комнаты, куда несколько минут назад удалился граф.
— Нет, он ничего не сказал об этом. Император не желает разговаривать. Он сидит в кабинете с весьма грозным видом.
Бетси подумала: «Они все его боятся». Вслух она спросила:
— Кто-нибудь пытался его убедить быть разумным и принять губернатора.
— Не думаю.
Бетси отправилась к двери.
— Тогда я должна попытаться. Пожалуйста, не говорите графу, иначе он не позволит мне пойти.
— Хорошо. Бетси, запомните: это была ваша идея и вы со мной ни о чем не говорили.
Пробраться мимо караульных оказалось не так сложно. Бетси действительно узнала рядового Нока. Он присвистнул от удивления, когда увидел девушку, бегущую к нему под струями дождя.
— Господи! Что вы тут делаете?
— Вы — рядовой Нок, я вас узнала, — сказала Бетси, останавливаясь неподалеку. — Мне показалось, что я вас узнала, но в такую погоду ни в чем нельзя быть уверенным. Я почти ничего не вижу.
Он какое-то время не мог понять ее намек, потом широко улыбнулся и подморгнул.
— Я подумал, мисс, и должен признаться, что при такой ужасной погоде действительно, почти ничего не видно, — он повернулся, чтобы идти в другом направлении. — Я вас не видел, мисс. Я вообще никого не видел и ничего не слышал!
3
Наполеон сидел у себя в кабинете на скрипучем кресле со сломанной спинкой. В этот момент Киприани объявил ему о посетительнице.
— Мадемуазель
Император быстро снял с головы красный фланелевый ночной колпак, спрятал его под стопкой книг и надел теплые ночные туфли.
— Киприани, проводи мадемуазель Бэлкум ко мне.
Киприани никак не мог понять в чем тут дело.
— Проводить ее сюда, Ваше Величество?
— Именно это я тебе и сказал. Киприани, не пускай ко мне никого из моей свиты. Я никого не желаю видеть!
Бетси, стоя на пороге, начала колебаться, не зная, что она ему скажет. Наполеон выпрямился в кресле и улыбнулся девушке.
— О Бетси-ис, вы были вчера в Хаттс-Гейт, и они вам сказали, что я никого не желаю видеть?
— Да, сир.
— Как жаль! Если бы вы явились ко мне, мы бы хорошо провели с вами вечер. Он был таким скучным.
Мадам Монтолон пыталась спеть веселые песенки ее юности, но с ее голосом лучше петь погребальные песнопения. Наш умнейший Ла Касе не переставая болтал о поэтах пятнадцатого столетия, хотя он ничего о них не знает. Была такая тоска, что мне даже не хватало Гурго.
Он пристально взглянул на девушку и нахмурился.
— Вы явились ко мне, чтобы дать какой-то совет, не так ли?
Бетси ему улыбнулась.
— Сир, я вам всегда так сильно надоедаю.
— Вы собирались мне сказать, что мне нужно повидать лидера корсиканских бандитов, когда он придет ко мне с визитом. Я прав? И еще вы хотели меня просить, чтобы я был с ним вежливым.
— Да, сир. Вам всегда известно, о чем я с вами собираюсь говорить, правда?
Наполеон был доволен.
— Конечно, Бетси-и. Неужели вы сомневаетесь в том, что мне известно, что происходит в вашей маленькой головке? Вы читаете, что моя свита меня боится и ничего мне не говорит?
— Да, сир. У вас такое мрачное выражение лица, и они… они начинают бояться сказать вам правду, которая только пойдет вам на пользу. Так как это делаю сейчас я.
— Вы когда-то были правы. Это касалось моего веса, но сейчас, малышка, вы ошибаетесь. Я не должен сдаваться с самого начала. У этого человека преобладают инстинкты непородистого щенка. Он пытается вас укусить, ворчит и воет. Я должен к нему относиться, как к мелкому служащему, кем он на самом деле и является.
— Но, сир…
— Помолчите, Бетси-и. Я уже все решил и принимать его сегодня не собираюсь.
Он взял со стола конверт.
— Взгляните на письмо, которое он мне прислал. Оно адресовано «Генералу Бонапарту». Когда придет ваш абсурдный англичанин, ему вернут его собственное письмо и скажут, что здесь нет генерала Бонапарта. Он перестал существовать восемнадцать лет назад, когда я стал Первым Консулом. Но слава, которую он заработал для Франции, никогда не будет забыта.
Наполеон позвонил, и когда появился Киприани, он передал ему письмо.