Напоминание
Шрифт:
Сергею стало жалко маленького мужичка, видимо хозяина отеля, и он сказал:
– Да ладно, я все понимаю. Ничего страшного.
Хозяин робко поднял глаза, опустил, и, чтобы скрыть смущение, зашептал на робота:
– Брысь чудовище, быстро на профилактику и чтоб больше я тебя здесь не видел! Встанешь у склада, а сюда пусть пришлют другого.
Робот повернулся, злорадно заскрипел (видимо скрип у робота означал смех), и, распевая какую-то похабную песню, поперся в глубь отеля. Сергей усмехнулся и повернулся к застенчивому человечку (странное
– Добро пожаловать, я хозяин этой гостиницы, - улыбнулся мужичок.
– а Вы наверное друг Волков Сергей...
– Александрович, - продолжил Сергей.
– Точно!
– искренне обрадовался хозяин.
– Идем, Ваш номер 3795, я прошу Вас...
В номере было по-домашнему уютно: мягкие стены со свето, звуко и прочей изоляцией; встроенные лампы с переменной мощностью; большая кровать; стол с компьютером; пара кресел; кроме того бар; ванная комната с бассейном и сауной, шикарный балкон.
– Спасибо, это то, что нужно, - улыбнулся Сергей.
– Если я Вам понадоблюсь - звоните, - хозяин показал на динамик и несколько кнопок, вмонтированные в мякоть стены, поклонился и вышел.
Сергей плюхнулся в кресло.
– Хочу выпить.
– Чего изволите?
– прозвучал механический голос.
– Пива, пожалуй.
– Вам в банку? В бутылку? В стакан?
– В кружку.
– Сколько?
– Пол литра.
– Какого?
– Ну как какого? Лучшего конечно!
– У нас все лучшее, - самодовольно проскрипело со стороны бара.
– Ну не знаю... давайте светлого.
– Фирма и год выпуска.
– Уй надоел зануда, - возопил Сергей, которому уже не очень хотелось пива.
– Такого пива у нас нет, - озадаченно проскрипел голос.
– О, Боже. Ну тогда дай чего-нибудь на свой вкус.
В баре что-то зажурчало и перед Сергеем появился граненый стакан с прозрачной жидкостью.
– Что это?
– спросил Сергей.
– Водка фирмы "Русская" в граненом стакане, количество 100 грамм, дата вып...
– Стоп! Я просил пива! ПИВА!
– Вы просили на мой вкус, - поправил голос.
– Я просил пива на твой вкус!
– А я не люблю пиво.
– А мне наплевать, что ты любишь. Дай мне пива.
– Какого?
– Любого.
– Конкретнее.
– Лучшего.
– А у нас все лучшее.
– А-а-а, черт с тобой!
– Сергей схватил стакан с водкой, опрокинул, поморщился, поставил стакан на стойку.
– Закуси - посоветовал голос, и перед Сергеем появилась тарелка с соленными огурцами.
– Что это?
– спросил Сергей.
– Огу-урчики, - довольно протянул голос.
Сергей взял огурец, похрумкал им, стянул с себя портки, рубашку и завалился на кровать.
– Потухни.
Свет погас. "И все-таки, я хотел пива", - подумал Сергей.
– Вечно вы люди не знаете, что хотите, - проскрипело
...Сергей открыл глаза.
Солнце ударило в лицо и он сощурился. Огляделся. Комната была не та.
Тесная, не уютная. Грубые кирпичные стены, с которых осыпается краска и штукатурка, одна стена, судя по всему, фанерная. С потолка свешивается провод, на нем лампочка (даже без абажура!). В углу старый обшарпанный стол, табурет. Под столом стопками навалены книги, бумаги. Сам он, как выяснилось, лежал на раскладушке.
– Сплю. Я сплю.
– сказал он себе и, встав с кровати, начал одеваться. Одежда, кстати, тоже была не та.
За стенкой раздавались голоса, звенела посуда, тихо дребезжал радиоприемник. Что-то прострекотал женский, звенящий, молодой голосок "соседка" - подумал Сергей, что-то ответил густой, спокойный голос "мама" - понял Сергей. Он застегнул штаны и вдруг насторожился: голоса за стенкой умолкли, теперь скрежетало только радио, скрежетало что-то не громко, монотонно и Сергей не мог разобрать слов. Наконец голос приемника смолк, наступило мгновение тишины, но только мгновение. Раздался звон разбиваемого стекла и голоса те же, прежние, но что-то в них уже изменилось.
Сергей выскочил из комнаты, пулей пролетел в кухню, столкнулся в дверях с соседкой, которая молча упорхнула к себе. В кухне мама убирала осколки тарелок: похоже на пол грохнулась целая стопка. Она посмотрела на сына. Сергей тоже не сводил с матери глаз, и оба молчали. Мама собрала осколки, ссыпала их в ведро. Движения ее были спокойными твердыми, ничто в ее внешнем виде не выдавало нервного потрясения, которое она только что перенесла. Закончив уборку она подняла голову и посмотрела на Сергея.
Лицо ее было чуть бледнее, чем обычно, но как всегда спокойное, и голос тоже прозвучал спокойно и ровно:
– Доброе утро, Сережа. Завтракать будешь?
Сергей посмотрел на мать и, почему-то, ком застрял у него в горле. Он подавил собирающуюся уже начаться истерику и спросил, тоже стараясь сохранить голос спокойным:
– Мама, что-то случилось?
– Нет... то есть да... то есть...
– Мама.
– А что? Я ведь говорила, что война будет...
– интонация была такая, что не понятно было спрашивает она или утверждает.
– Да, и папа так всегда говорил, - какое-то волнение дернулось у него внутри.
– Ну она и началась, - деланное спокойствие с трудом давалось немолодой женщине, - и... и чайник на плите...
С этими словами мать покинула кухню.
Хлопнула дверь и из дальней комнаты послышались приглушенные всхлипы.
– О, Господи, - выдохнул Сергей. Кухня поплыла у него перед глазами и он с трудом опустился на табурет...
...
– О, Господи, - Сергей подскочил на кровати. Было часов пять утра, и в комнате еще было темно. Он повернулся на другой бок, - Приснится же такое, - пробормотал он.