Направление главного удара
Шрифт:
Весельчак, не отвечая на жест, начал обратное восхождение по призрачной свечке в двадцать пять этажей. Так же неторопливо, обстоятельно, перебирая руками по линю и помогая ногами в открытых ластах.
«Молодец!»
Весельчак снова видит поднятый большой палец. Но этот жест Весны издевательский. Пройдя через призмы акваскопа, он почерпнул в них удивление: жертва без дыхания уже четыре минуты. Он понимал, что, когда его легкие лопнут, эта женщина с длинными волосами придет в неописуемый восторг и продублирует этот рвущийся звук: «Хлоп!»
Еще один жест: «Прощай!»
Четверка командос
Где-то в глубине сознания Весельчак все же надеялся на сострадание: ему дадут глотнуть из его же акваланга. Но дыхательный аппарат, подобно глубинной бомбе, отлетел, отброшенный сильной рукой Хантера, на добрый десяток метров.
4
Командос действовали быстро и грамотно и не дали «потешной» команде Сергея Соболя ни одного шанса. Снова разбившись на пары, они всплывали по двое с каждого борта: один вплотную к судну, другой на расстоянии.
Весна взялась рукой за спасательный леер. Хантер исполнял функции прикрывающего. И, едва его голова с поднятым акваскопом показалась над поверхностью воды, он поднялся на ластах по грудь и открыл огонь из автоматического карабина по палубе «Мурены». С другой стороны борта его действия дублировал Глок. Огонь из их автоматов прошел по палубе смертоносной шрапнелью.
Весна и Джинжер, пользуясь прикрытием товарищей, в один миг оказались на борту, используя для проникновения «лестницу»: наружный леер – пол палубы – леерное ограждение. И тут же открыли огонь из своего оружия, прижимая к палубе изрядно растрепанную команду русских.
Соболя прижало автоматной очередью к носовой надстройке. Он так и не успел встать за штурвал и завести двигатель – бот был взят за считаные секунды. Он действовал на автомате, когда, выбрав живую мишень, разрядил в Глока два из двенадцати патронов «страйкера», нервно выкрикивая:
– Получи, морская дрянь! Будешь в Лондоне, ублюдок, приберись в моем сарае!
Сергей так и не понял, что его спасло, но только не милосердие своих английских соотечественников, которые недосчитались Глока. Выстрелы из южноафриканского ружья были настолько мощны, что Глок с развороченной грудью ушел туда, откуда пришел.
Выстрелить во второй раз Соболю не дала автоматная очередь, прошипевшая над его головой, и резкий окрик:
– Не двигаться! Оружие в сторону! Руки за голову!
– Ты не знаешь, кто я, – начал было Сергей, выполнив команды Хантера.
– Да знаю я, – ответил, словно отмахнулся от мухи, Охотник.
Лолка предприняла отчаянную попытку прыгнуть за борт, но была скошена подсечкой Весны. Женщина-воин, как в боевике, положила ей на грудь ногу, обутую в высокую боту, и сильно надавила:
– Не дергайся, шлюха!
Джинжер тем временем проверяла помещения «Мурены», открывая двери пинком и стреляя для острастки.
Хантер тем временем снял с рукава телефон в прочном водонепроницаемом чехле и передал на свой катер:
– Быстро ко мне!
Через считаные минуты «РИБ», стоящий на подстраховке за крохотным рифом, способным укрыть диверсионный
Хантер ответил на немой вопрос своего бывшего коллеги. Он прочел его в серых глазах Соболя. Тот не стушевался, вел себя абсолютно спокойно… но мог бы покрутить у виска пальцем: «Парни, какого черта вы делаете?» Хантер оценил именно этот момент.
– А логика вот в чем. Вы нарушили все мои планы. Задолго до того, как вы начали бороздить эти воды, меня вернули с небес на землю. Я не собирался вечно терпеть вас у себя под носом. А вечность для меня – это две недели, три, месяц. Но уже сегодня мой чокнутый шеф получит доклад: русские искали то, что нашли: немецкую субмарину. Он трезвый человек и поймет: один снаряд дважды в одну воронку не падает. Не может быть, чтобы самолет упал прямо на подлодку! Не может!
– У тебя температура?
– Да, у меня температура. Вы ее мне подняли, вы мне ее и снизите. Это мои воды!
Соболь продолжал демонстрировать уверенность и хладнокровие. Он сказал с усмешкой:
– Твои воды давно сошли, приятель, и ты вылетел вместе с ними наружу. Только не говори, что вот сейчас ты исполняешь чей-то приказ.
– Слушай меня внимательно, Соболь, и представь следующую ситуацию. Я получил приказ: вести наблюдение и забрать груз, когда он будет поднят. Я докладываю боссу, что мы гоняем порожняк, что на дне ржавая труба. Погоди, – прервал он Соболя на полуслове, – только не говори, что там золото. Для босса не встанет вопрос, зачем вы шарите в этой трубе, в которой нет и грамма опия. Отсюда вывод: вы шарите против него. Ясно? Это же очевидные вещи. После этого я получил бы от него приказ убрать вас.
– Или не получил.
– Может быть, ты прав. По большому счету – это моя инициатива. И я опередил вас.
Хантер сверился с часами.
– Ваши товарищи будут здесь через час максимум. Я нанес удар, и они уберутся отсюда раз и навсегда. Все, дело закрыто. Я закрыл его собственной рукой. Твой командир получит приказ к возвращению на родину, трупы вылавливать ему не дадут. Ты не в счет. Но твои новые друзья – боевая единица, они ждали удара, вот и дождались. Ну что, заполучили факт нашего интереса к местам ваших поисков? Можете утереться. Вы думали, начали игру с мальчиками и одержите верх, расколете одним или двумя вопросами? Не я все это начал, Соболь. А если бы начал, то спланировал не так. Джинжер, готовь эту посудину к взрыву. Пора возвращаться на свой Ворчащий Сад. И выловите кто-нибудь Глока! До острова сорок километров, своим ходом она только к утру приплывет.
Джинжер спрыгнула в диверсионную лодку и поднялась на борт «Мурены» с подрывной сумкой, содержащей восемь блоков тротила по два с половиной фунта в каждом, с часовым механизмом. В моторном отсеке она расположила сумку на топливном баке и поставила адскую машинку на время.
– Готово, – доложила она по возвращении.
Хантер снова посмотрел на часы, потом перевел взгляд на Лолиту:
– Ты входишь в агентурную группу? Извини, дорогая, – с издевкой продолжил он, – русского языка я не знаю.