Напряжение растет
Шрифт:
В общем, выступил Шуйский-предок один супротив нехилой компании. Вернее, не совсем один – государя списывать со счетов тоже не следовало, как и его желание пожить подольше. Так и схлестнулись, перемежая стихийные атаки увещеваниями и гневными речами с требованием одуматься и покаяться. Князья начали подозрительно быстро умирать – не вышло убить предка сразу (тот ведь царевича сторожил и был при зачарованном доспехе), да еще государь осерчал… Да и не готовились князья к такому повороту событий, не подозревали о готовящемся обвинении, а так бы и людей своих подвели поближе, и дрался бы за них кто-то помоложе да посильнее. Даже вроде как правда, и та начала гнуть кривду, одновременно сокращая число стен дворцового терема да основательно распахивая землю, да вскрывая каменные
Да тут весть пришла трагическая, отчаянным воплем с безопасного расстояния – наследника, болезного, убили. И замерли все. Да еще, усмотрев общее замешательство, меж противоборствующими вклинился патриарх.
С одной стороны, появилась еще одна причина продолжить драку. А с другой – толку от таких шахмат, где король обезглавлен после второго хода, хоть и стоят на доске все остальные фигуры.
Шуйскому-старшему стало попросту не за что воевать, его ставка на чудесное излечение наследника и последующую благодарность оказалась бита. Разве что кипела внутри ненависть, готовая воплотиться в убийственном заклинании. К наследнику он основательно привязался, гибель его переживал так же сильно, как и смерть сыновей, которые должны были его охранять (а раз он мертв – то, значит, и они…). Но за спиной еще были семьи родичей, жены, дети малые, так что гнев следовало спрятать далеко-далеко. Потому предок терпеливо ожидал от государя жеста или слова.
Государю же не резон было сокращать боярство – так либо сам помрешь, завязнув в родовых войнах, либо чуть позже с чужбины придут хищники, порадовавшись ослаблению соседа.
Мятежники опять же сориентировались мигом, ткнув в трупы на полу и обвинив во всем. Да и вообще они на государя не смели нападать, а бодались исключительно с Шуйским, так неудачно (или коварно?!) сражавшимся возле царя. Мол, оскорбил он их своим обвинением, оттого возжелали его крови.
Тут и живой второй наследник влез, демонстрируя себя да одновременно по любимому брату скорбя и к миру в недобрый час призывая.
В общем, кровь завершилась чуть ли не всеобщим братанием, уверениями в дружбе, которые заговорщики тут же подтвердили жестокими строгими клятвами и целованием креста – очень жить князьям хотелось. Государь же ни слову не поверил. Да и, если быть честным, достигли князья своего – посадили на трон здорового и сильного наследника. Многие всем сердцем полагали – великое благо сделали…
Про отраву, как выяснилось, мало кто знал, а отравителей в первые секунды Шуйский прикончил лично. Заговор же вроде был во благо родины, ради ее процветания, а не ради разделения на удельные княжества и житья своим умом. Зря, что ли, «виртуозов» варяжских в свое время звали на царствование да под одним началом собирались? Все ради выживания…
А вот много раз прапрапрадед оказался в неловком положении – так и стоял, смущенный, с вражьей головой в руках, удерживая за волосы. То ли бросить ее – голову эту, то ли уже все вокруг друзья и надо ее аккуратно на уцелевший стол положить. А на столе том – государева печать, слегка окровавленная после драки (неслабый боевой артефакт), но все равно неловко… В итоге положил осторожно на пол, сапогом прикрыв…
Там и настигли его признательные объятия выжившего царя, лобызание в чело, перстень с руки, шуба с плеч да право основать клан (что означало княжий титул тогда еще свободному благородному роду) и тут же подписанный указ на огромные владения за Камнем Уральским (от местечка Сорокино, кое даруется ему в вечную собственность, сутки конным шагом во все стороны). И одновременно – тихий намек отбывать в свои новые земли немедля. Предок в тот же день собрал род и отправился смотреть вроде как награду, а вроде как место вечной ссылки. Потому как не уживется он с новым государем, да и врагам там, за Камнем, не так просто до него добраться. У убитых ведь немалая родня осталась…
Все это его предок рассказал сыну, а тот – своему сыну, а тот – своему. Вот и дошло до наших дней. Да толку-то? Остальные считают Шуйских главными виновниками резни, коих повесить бы, да государь милостив и по дальнему родству, да за былые заслуги заменил позорную смерть на
Иногда предку казалось, что вся эта история была создана самим государем, контролировалась им и подстегивалась руками верных людей. Не могла быть охрана царская настолько слепа, да и Целители обязательно проговорились бы об истинном недуге царевича. Отчего-то нужны были правителю тот заговор, кровь и гибель гнилых князей, уж слишком заигрывающих с заграницей. Он свое, наверное, получил – вместе с целым сословием лично ему присягнувших бояр, аккурат и ставших «царскими», а позже «имперской аристократией». Хотел ли царь платить за это жизнью сына? Вряд ли, полагал, что скорее вылечит по прошествии событий – слишком сильно любят высокородные свою кровь, хоть и здоровьем отпрысков готовы жертвовать без меры. Думал ли государь, что вместе с сыном станут убивать его лично? Увы, в переплетениях заговора сложно заметить несколько ниточек, созданных чужими руками. Такой вот выверт судьбы…
В учебниках по истории этот эпизод не упомянут вовсе, как и десяток, а может, и сотня других. А на устах осталось только одно – Шуйские в немилости после заговора.
– Князя Шуйского в Бархатный зал!
Евгений Александрович оправил полы роскошной шубы из серебристого соболя – той самой, с царского плеча. Разумеется, ее изрядно ремонтировали и перешивали, так что выглядела она вполне подобающе, вызывая уважение у молодых родов и дикую, тщательно скрываемую зависть у родов старых. Особенно у тех, за смерть предков коих шуба была получена… Те как раз больше всех и плевались ядом, говоря про «изменников», и будут плеваться еще тысячи лет. С историей у аристократии свои отношения – все оттоптанные мозоли тщательно записаны – как бы не с самого сотворения мира.
Вот с восприятием действительности у них иногда бывают легкие проблемы.
Все знают, что Шуйские ведут жизнь затворников, только изредка выбираются на самые крупные мероприятия в империи. Некоторые полагают причиной этому немилость государя и, обсуждая факт между равными, начинают фантазировать насчет слабости клана, подкрепляя свои слова отсутствием фамилии в новостях, серостью рода, не влезающего ни в политику, ни в светскую жизнь. Им отчего-то мнится, что сила – в показной роскоши, безумстве юного поколения в модных салонах, в дуэлях и мелких приграничных войнах. Большинству не приходит в голову просто посмотреть на карту и убедиться, что клановые земли Шуйских побольше некоторых стран (предок в свое время наскакал по предусмотрительно расчищенным дорожкам полторы сотни километров, безжалостно загоняя коней). Так бы, возможно, им стало понятно, что клану просто плевать на всю эту суету и хватает дел внутри собственных владений. Разумеется, деловые партнеры прекрасно были о том осведомлены.
Другим же придется напомнить, что крайне вредно кормить собственную гордость вымыслами и заставлять князя ждать. Пусть даже эти «некоторые» великокняжеских кровей.
Невзрачный серебристый кулон из чуть потемневшего серебра скользнул в левую руку. Один из многих подарков Самойловых в знак благодарности за гостеприимство делал нужное и крайне полезное дело – концентрировал волны гнева, переплетенные с Силой, не выпуская их за круг диаметром в метр, и одновременно сохранял одежду от воздействия воплощенных эмоций и ярости. Вокруг князя лениво заструились еле видимые желто-алые ленты пламени, вытанцовывая на самой границе условного круга, сопровождая каждый его шаг и жест. И вместе с ними в пространстве двигалась давящая атмосфера могущества, усиленная волшебством старого артефакта.