Наразрыв
Шрифт:
Серия 11
Оля любила поезда. Стук колес разбудил воспоминания о первой поездке с детьми на юг, в Крым. Вспомнилось, как всю дорогу они вчетвером играли в карты, а проигравшие приседали или читали стихи. А вечером, добравшись до гостиницы, занесли вещи в номер и всей семьей побежали на море. Дети хохотали, забегая в волны, а ее сердце переполняла любовь. Впервые она испытывала счастье от радости самых близких для нее людей. Это было новое, непередаваемое ощущение блаженства. Олег зашел в море по пояс и упер руки в бока, а Маша с Федей, зацепившись за его
Она непроизвольно улыбнулась. Были хорошие моменты в жизни и еще будут. Жизнь только начинается.
Оля сходила в туалет, сняла сырую от пота блузку и переоделась в футболку и спортивный костюм. Вернулась в купе и залезла под одеяло. Деньги были заскотчеваны, зашиты в полотенце и плотно облегали талию. На всякий случай она пошевелила пояс. «Нормально. Не свалятся». Снова улыбнулась, вспомнив про Крым, и крепко заснула.
– Ну вы и спать! Вот мне бы ваш сон,– глядя на открывшую глаза Олю, сказала соседка.
Оля интуитивно потрогала пояс. «Все на месте. Хорошо».
– Да, вчера был тяжелый день. Устала очень, поэтому и уснула, как провалилась, – ответила, улыбнувшись, Оля.
Приведя себя в порядок, она достала из пакета купленные на вокзале копченую курицу, батон и пригласила присоединиться соседку. Ее так приучили родители: всегда делиться, даже с незнакомыми людьми.
Лида не отказалась. Подмигнула Оле, что с нее чай, и пошла к проводнице.
Вагон мерно покачивался под перестук колес.
Вскоре и соседка, раскачиваясь из стороны в сторону в противоход качанию вагона, принесла чай.
– Не разлила, – довольно улыбнулась она. Наклонилась и выдвинула из-под сидения сумку. Из нее она достала бутылку мартини.
– Давайте братца моего Ивана помянем, да и за знакомство потом по стопочке выпьем.
«Все позади, почему бы не выпить любимого мартини, да и нельзя отказаться человека помянуть».
Лида достала две стопки, протерла их полотенцем и налила до краев.
– Да будет тебе, братец, земля пухом.
Женщины молча выпили и минут пять помолчали.
Оля вспомнила своих родителей, ушедших почти одновременно. Отец, которого она называла «папка» и которого боготворила, умер весной, когда цвела черемуха, а мама ушла через полгода, когда все дороги и тротуары были завалены красно-желтой листвой – символом умирающего лета. Когда хоронили маму, шел мелкий моросящий дождь, как будто бог на небесах скорбел об Олиной утрате.
Оля часто созванивалась с мамой, разговаривали на общие темы: погода, политика, внуки. Однажды длинный телефонный гудок не прервался маминым голосом. Мамы больше нет. Это пришедшее откуда-то знание вызвало ощущение бесконечной утраты и пустоты. Отгоняя от себя мысли о смерти мамы и придумывая истории про разрядившийся телефон, Оля заказала такси и приехала на мамину квартиру. Мама, всегда шумная, заполнявшая собой все пространство, лежала на кровати. Тело ее словно съежилось, а на лице была улыбка, как будто где-то там она встретила папку, который ее терпеливо ждал полгода.
Оля вытерла кончиком полотенца уголки глаз и посмотрела в окно. Мерно стучали колеса. За стеклом пролетали столбы с провисшими на них проводами, поля и полустанки.
– Давайте за знакомство,– услышала
Лицо попутчицы в этот момент стало походить на крысиную морду. «Смотрит на меня как на препарированную лягушку»,– подумала Оля. Перед глазами все поплыло, и она медленно повалилась на постель.
Серия 12
Роды прошли успешно.
– Вот нас и стало трое, – прошептала на ухо Олегу Марина, когда он забирал ее из роддома.
Новые ощущения захлестнули ее полностью. Все, что не касалось Лизочки, отошло на второй, даже не на второй, а на двести пятьдесят шестой план. Марина никогда не думала, как это здорово быть матерью. Она умилялась, когда девочка с закрытыми глазками усердно сосала грудь. Радовалась, наблюдая, как Лиза смеялась беззубым ртом. Впадала в панику, когда дочка плакала и у нее поднималась температура.
Мама Марины какое-то время приходила им помогать по хозяйству, но комната была маленькой, и долго в ней находиться вчетвером было некомфортно. Диагноз, поставленный маме, оказался ошибочным. Жизнь наладилась.
Вскоре Марина втянулась в новый ритм и все стала успевать сама: приготовить обед и ужин, прибраться в квартире и даже сходить в магазин за продуктами.
Был конец декабря, скоро Новый год. Марина попросила маму посидеть с Лизаветой, а сама побежала в торговый центр купить всем подарки.
Марина любила дарить подарки. Ей нравилось наблюдать, как у одариваемого расширяются зрачки, потом расплывается улыбка, и как близкий человек по-детски радуется, вытаскивая подарок из пакета. Лизавете купила новый розовый костюмчик, не оставлять же ее без подарка. Новый год был самым любимым праздником. Марина, улыбаясь, ждала такси. Телефонный звонок выдернул ее из счастливого состояния. Звонил Олег:
– Мишка пропал. Должен был еще вчера доехать до нашего партнера в Астрахани. Не доехал. Телефон не отвечает второй день. Ни в полиции, ни в больницах его нет. Что делать – даже не знаю. Написал заявление в полицию, но на сердце неспокойно. Мы с ним каждый день созванивались. Доехал до Астрахани и пропал.
Хорошее настроение улетучилось.
Дома, выкладывая подарки в шкаф, она вспомнила последнюю встречу с Михаилом на прошлой неделе.
Олег попросил Мишку довезти жену с дочкой до детской поликлиники. У девочки пошла сыпь по телу, и Марина записалась на прием к дерматологу. Мишка, обычно шутивший и рассказывающий анекдоты, которых он знал огромное количество, в этот раз молчал всю дорогу, думая о чем-то своем. Они даже проехали больницу.
– Что случилось, Миша? – спросила Марина, когда машина остановилась.