Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок
Шрифт:
– Тебе идёт, – равнодушно заметил Виргил, не оборачиваясь ко мне.
– Спасибо, – я подошла к столу, выдвинула стул, присела.
– Значит, ждёшь, когда твои сочетаемые примчатся?
– Видимо… раз ты на улицу не гонишь.
– Не гоню.
– Спасибо.
– Пустое.
– Не такое уж пустое, – я помедлила и всё же решилась спросить: – Зачем ты мне помог?
На секунду Виргил замер, словно вопрос мой изрядно его поразил, затем продолжил как ни в чём не бывало раскладывать продукты по камерам холодильника.
– Пусть я не мерзкая тварь из перелома, а всего-навсего чужая тень, но тут что в лоб, что по лбу – я всё равно пришелица,
Виргил закрыл дверцу холодильника, достал чашки, тарелки, вилки, ножи и большую ложку. Когда он повернулся к столу, дабы расставить посуду, лицо его не выражало ровным счётом ничего, кроме обычного умеренного недовольства, приправленного щепоткой суховатой насмешки.
– В твою прелестную голову не приходило, что мне от тебя что-то надо?
– Например? – я поставила локоть на край столешницы и подпёрла ладонью подбородок.
Брать у меня нечего, информацией, способной заинтересовать птицу полёта Ворона, я вряд ли располагаю, полезную услугу оказать не могу. Натурой разве что взять… но Виргил не производил впечатления мужчины, стремящегося отыметь всех мало-мальски привлекательных женщин в радиусе ста метров от себя или бросающегося на юных нимф просто потому, что любит «молодое мясо». В противном случае едва ли его отношения с Алишан продлились бы долго.
– Будешь должна услугу, – он разложил по тарелкам тушёное мясо с солянкой, пододвинул одну мне.
– Какую?
– Узнаешь, когда придёт срок, – к мясу присоединились маленькие золотистые пирожки на отдельной тарелке и бутыль с чём-то тёмным.
– И когда он придёт?
– Скоро.
– Когда именно?
– Узнаешь.
– А вдруг я в сей светлый час буду где-то далеко-далеко?
Виргил откупорил бутылку, разлил содержимое по чашкам.
– Не беспокойся, потребуется – найду, – одна чашка вслед за тарелкой откочевала ко мне – вкупе со странным удивлённым взглядом. – Ты всегда такая докучливая?
– Бывает иногда, – я опустила руку и взяла вилку с ножом. – Скажешь, я и этим похожа на Феодору?
– Нет, – он сел напротив. – Ешь давай, пока не остыло.
Ели молча, запивая мясо с капустой тёмным элем. За окном степенно, неумолимо сгущались сумерки, намекая, что от ночёвки у Ворона не отвертеться. Не то чтобы меня сильно напрягала необходимость в отсутствии Алишан оставаться под одной крышей с Виргилом… просто странный он сегодня какой-то. То есть пока находились на перепутье, Ворон был Вороном, каким я его запомнила за время недолгого вынужденного общения, но стоило нам переступить порог его дома, и мужчина стал куда более хмур, замкнут и молчалив, нежели бывало обычно. Заметила, он и смотреть на меня прямо начал избегать и одновременно нет-нет да поглядывал украдкой, мрачным изучающим взором исподлобья. И внезапные эти перемены настораживали. Раньше-то мы совсем наедине не оставались ни разу.
Спокойствие, Варенька, только спокойствие. Дело-то житейское… то бишь не набросится же он на меня? Нужна я ему больно, чужая тень, о которой он мнения невысокого… и о долге в виде услуги он явно сказал, чисто чтобы я отстала.
По окончанию ужина я встала, собрала посуду и отнесла в мойку. Виргил краем глаза понаблюдал за моими передвижениями и поднялся следом.
–
Аккурат возле моего бедра, еле-еле полой рубашки прикрытого.
Что за мысли идиотские в голову полезли!
– Я могу помыть, мне нетрудно, чесслово, – заговорила я торопливо. – Здесь хоть вода горячая есть в неограниченном количестве, а у Бёрнов половину посуды под холодной драить приходилось…
– Этим ты занималась в Ливенте – была посудомойкой? – в голосе пробилось столь откровенное неодобрение, что я удивилась.
– Надо же было отрабатывать наше проживание… вот мы и брались за любую работу в «Волке».
– И Катрино грязной работы не чурался? – недоверчиво уточнил Ворон.
– Филипп никогда не отказывался, что бы от него ни требовалось.
– Но вернуться в Ридж не предлагал.
– Зачем?
– Его семья не бедствует.
– Небедствующая семья Филиппа состоит из его отца, о котором сам он отзывался не слишком восторженно, и свекромонстра… прошу прощения, его матушки, которая скрепя сердце готова принять нас троих в своём доме, – я резко повернулась к Виргилу и опять обнаружила его несколько ближе к себе, чем рассчитывала. И вроде бы ничего этакого в том не было, но дурацкие ожидания продолжали настойчиво тревожить разум. И не только его. – Правда, подозреваю крепко, она за этот приём с меня и Люсьена та-ак спросит, что мы за всю жизнь не расплатимся. Попутно она весь мозг мне вынесет, потому что я буду той самой отвратительной, негодной невесткой, недостойной её дражайшего сыночка.
– Понятно, – впрочем, что конкретно ему понятно, Виргил не пояснил. Лишь в лице слегка изменился, на меня глядя, и качнул головой в сторону выхода. Отчего-то виделся в движении этом проблеск желания, чтобы я поскорее с глаз долой убралась. – Я сам всё помою, Варвара. Иди.
Спорить я не стала и с кухни не ушла – вылетела, будто мне под зад хорошего пинка для ускорения дали.
Глава 7
Поднявшись на второй этаж, я закрылась в гостевой спальне, плюхнулась на кровать и попыталась прикинуть, когда стоит ожидать появления сочетаемых. Даже если вестник попадёт по нужному адресу в кратчайшие сроки, и Люсьен с Филиппом сразу прочитают послание, отправиться в Фартерский домен они смогут не раньше, чем Люсьен свяжется с сестрой, и та телепортируется в Бертерский. Вряд ли Надин станет на ночь глядя срываться к брату, если она вовсе свободна, а не занята другими делами. Соответственно, хорошо, если мои мужчины объявятся завтра днём.
Может, надо было сразу Надин написать? Заодно и работу над ошибками провели бы, ибо понятно, что на перепутье я сильно лоханулась, но неясно, что конкретно следовало сделать, дабы ошибок этих избежать. Или хотя бы не повторять в будущем.
Из-за двери донеслись шаги. Я застыла в ожидании невесть чего, но после нескольких секунд тишины шаги удалились в хозяйскую спальню.
Странная сложилась ситуация. И мысли ей под стать, странные, бредовые.
Я посидела на кровати, наблюдая, как за окном сначала сгущаются сумерки, а потом зажигаются фонари. Виргил, похоже, по моему примеру забился в спальню и тревожить нежданную гостью не спешил, и я, успокоившись немного, решила заняться делами более полезными, нежели гадание на кофейной гуще. Отчасти напомнила о себе привычка, выработанная за время постоя у Бёрнов, отчасти хотелось руки чем-то занять. Час ещё ранний, даже если лягу спать, всё равно не засну.