Наречённая тёмного дракона
Шрифт:
– А вы, не человек? – осмелев спрашиваю я.
– В какой-то степени, человек. Просто… – он пожимает плечами. – Это было достаточно давно. Когда меня волновали такие мелочи…
Он снова поворачивается к зеркалу и делает ещё одно движение тростью.
– Как женщины? – какой же, наверное, глупый вопрос.
Он оглядывается на меня, и снова усмехается.
– Как коллекции. В том числе, из женщин.
Прикусываю язык.
Зеркало неожиданно темнеет, отражение Ориаса исчезает и теперь там только
– Нам пора.
– Куда?
– В мой мир. Домой.
– Но ваш мир… – я хлопаю глазами, пытаясь осознать. – Вы же хранитель между мирами. Между миром загробным и нашим живым?
– Я был хранителем, свою юность, но потом решил поселится там. Там мой дом.
– Но это же… – мне становится душно. Хватаюсь за перила, готовая упасть. – Это же мир мертвых. Я не хочу!
– Ты ответила раньше, – равнодушно говорит Ориас. – У тебя больше выбора не осталось. Успокойся, принцесса, там спокойно и тихо.
Я пячусь назад, в отчаянной попытке быть дальше от дракона, но он мгновенно посылает за мной свою вторую сущность.
Двойник Ориаса хватает меня за руки, чуть приподнимает над землей и тащит к зеркалу. Двойник быстро исчезает и Ориас схватив меня за руку ведет к зеркалу.
Я кричу, пытаюсь сопротивляться, но для него это не больше чем сопротивление слепого котенка.
Он исчезает в зеркале, будто погрузившись в воду а я больно ударяюсь о стекло и падаю на спину. Встаю, и Ориас тут же возвращается из Зазеркалья, смотрит на меня.
Вздыхает.
– Мне надоело здесь, Камилла. Я хочу домой.
– Я что виновата?
– Да. Я все время о тебе слушаю, меня упоминают, а потом… что-то произошло. Не знаю, ты все время в моей голове, Камилла. И это раздражает. Ты меня разбудила. А я хочу спать. И теперь, я не могу забрать тебя в свой мир. Почему?
Я пожимаю плечами, хотя чувствую резкую радость. Ориас подходит ко мне, протягивает трость и золотая сова на наконечнике светится синим. Дракон проводит вдоль моего тела от головы до живота. И останавливает руку там.
– Вот в чем дело. Твой отец дал разрешение забрать тебя. Давал его тысячу раз, ты дала разрешение сейчас… а вот он не дал. И дать не может априори.
– Кто? – не понимаю я.
– Твоё дитя.
Мне нравится, когда ты говоришь мне «да».
Самое глупое, что можно начать делать на моем месте. Это просто осесть около кресла, будто я осенний лист с дерева, и, закрыв лицо, зарыдать.
Меня трясет от всего. От того, что я жертва дракона, от того, что нелюбимая жена, от того, что обманутая возлюбленная, проданная дочь… а теперь ещё и мать. Мать дитя, которое навсегда связывает меня с негодяем.
И если бы не ребёнок я была бы сейчас где? В темном мире, о котором только ходят
Ну и пусть убирается! Пусть! Мне он не нужен. Я ему не нужна! Зачем это всё, Боги?! Почему?
– Почему ты плачешь? – спокойный голос.
Нельзя больше плакать. Нельзя показывать слабость. Всё, дозволенная минута кончилась. Я пытаюсь вытереть слезы. Встаю на ноги, которых не чувствую.
– Что будет со мной? И с ребёнком? – спрашиваю я.
– Не знаю. Ты должна была спать. И все бы закончилось. Но теперь… я не могу забрать жизнь дитя. Это не по правилам.
– А мою можешь?
– Тебя мне обещали вслух столько раз… Я же говорил.
– Я не… я не дам тебе разрешения, забрать моё дитя. Никогда.
– Я понимаю. Ты отдашь его отцу?
Сглатываю.
Боги. На одну секунду мелькает картина в голове того, как с моим ребенком сидит Клара. Рон держит его на руках а я… я мертва?
Нет.
Качаю головой.
– Нет-нет, пожалуйста… – не нахожу ничего лучшего как просто упасть на колени. – Не надо!
– Встань живо, – Ориас закрывает глаза, будто он не может смотреть на это.
Я не слушаюсь, тогда он наклоняется. Хватает меня за руку и резко дергает. Я теряю равновесие, опираюсь на Ориаса второй рукой. Поднимаю глаза и понимаю, что теперь не скрываю заплаканного лица.
Он смотрит на меня как-то странно. Очень внимательно. Мне становится неловко, стыдно за проявление своих чувств и я быстро отстраняюсь от него, стирая слезы и стараясь глубоко дышать, чтобы больше не плакать. Но он наблюдает за мной, будто изучает.
Такой прямой взгляд. Неотрывный. Даже Рон так не смотрел, он смотрел всегда немного с ухмылкой, с гордостью. А Ориас разглядывает, изучает, что-то оценивает.
– Ты весьма красивая, а вот слёзы тебе не идут, – говорит он.
– Постараюсь меньше плакать, – зло отвечаю я.
– Постараюсь, чтобы не пришлось, – говорит Ориас. Отворачивается от меня и делает очередной пас у зеркала. Оно становится обычным.
– Что мы будем делать? – спрашиваю я, после небольшой паузы, уже почувствовав, что я спокойна.
Странное поведение Ориаса меня скорее испугало и дало мне сил, выйти из печали. Надо быть собранной. Надо быть сильной, тем более теперь, когда я мать.
– Мы дождемся твоих родов а потом… потом решим. У нас есть девять месяцев чтобы решить. Если только нас не найдут ранее.
– Мой… муж?
Ориас улыбается.
– Милая, у меня есть проблемы более древние чем твой ненаглядный ходячий мужской уд с глазками и мечом наперевес.
Главное не пытаться думать об этой аналогии. Не пытаться её представить.